Один поцелуй? Я посмотрела на него, потому что мы оба знали, что одного только взгляда между нами было достаточно.
- Ну же, Эйвери, - прошептал он, его губы были достаточно близко, чтобы легко украсть поцелуй, о котором он просил. – Это несправедливо: я погрузил свой член в тебя, но до сих пор не попробовал эти маленькие, пухленькие губки.
Я нахмурилась.
- Однажды я заставлю тебя улыбнуться.
Он заманил меня в ловушку своими зелеными глазами, хотя иногда они казались серыми. Я не могла понять, это глаза меняли цвет или же они отражали удивительные оттенки в своих мерцающих глубинах. Каждый раз, когда он одаривал меня взглядом своих нежно-зеленых глаз, я проигрывала.
Он медленно наклонился, слегка нажимая своими губами на мои. Он то облизывал мои губы, то прикусывал их зубами, до тех пор, пока я не сдалась, открывшись для вторжения его языка. В тот момент, когда его язык коснулся моего, он всосал его.
В нашем влечении было безумие, сумасшедшая тяга, которая быстро превратилась в непристойную назойливость, которая снедала меня, умоляя утолить ее. Неважно, что я сделала это всего лишь минуту назад.
И, Боже, Ксандер действительно знал, как утолить этот голод. Было бы хорошо, если бы голод ушел, но он вернулся с пламенем, как только мы поцеловались. Его губы были твердыми и настойчивыми, язык погружался в мой рот сильными жадными толчками.
Было странно, что мы трахнулись раньше, чем поцеловались. Но поцелуй, казалось, был более интимным, будто мы скрепляли печатью некую связь, которую только что установили. Тот факт, что он сделал меня очень мокрой, заставил мое сердце биться сильнее, что снова зародило трепет в моем животе и полностью отключило мой мозг. Он вытрахал своим языком разум из моей головы. Он использовал его так же эффективно, как свой член, дразня мой рот, а затем опустошая меня. Его руки обхватили мою задницу, впились пальцами, в то время как он притянул меня к своему твердому члену.
Если я не буду осторожна, то через несколько минут мои ноги будут обернуты вокруг его талии, а его член снова будет двигаться глубоко внутри меня. Я толкнула его в грудь, но он вжался в меня. Я снова толкнула его и отклонила голову назад, разрывая поцелуй. Он уставился на мои губы. Я почти видела, как его мозг работает с этим шаловливым блеском в глазах. Он хотел целовать меня снова и снова, до тех пор, пока я не сдамся и не позволю ему снова трахнуть меня. Он был ненасытным, но я была непреклонна, и как только я выскользнула из его объятий, то отошла так, чтобы между нами был письменный стол.
- Это еще не конец, - сказал он, прежде чем уйти, оставив меня наедине с его ароматом, обволакивающим меня, и мучительно-сладкой болью между ног. Ксандер Пирс был на мисси, и он собирался полностью меня уничтожить.
Решение.
Эйвери.
- Мне жаль, что я опоздала, - сказала я, бросив жакет на скамью рядом с Мэттью и скользнув в кабинку.
- Все нормально. Я заказал для тебя, – Мэтт указал на панини (прим. перев. – Panini - итальянский бутерброд или сэндвич, где булочка разрезается вдоль, а внутрь кладут ветчину, сыр и др. начинки, больше известный в России как горячий бутерброд), уже лежавший на моей стороне стола. Я провела с пациентами в больнице все утро и, честно говоря, я еще не совсем пришла в себя от того, что произошло с Ксандером.
- Я сделала кое-что действительно очень глупое, совершенно не характерное для меня и неэтичное.
- Я должна признаться. Я обдумывала случившееся в моем кабинете в течение двух дней и до сих пор не смогла решить, что делать.
- Успокойся, Эйвери. В любом случае, это не может быть настолько плохим.
- У меня есть один пациент…
- Ксандер.
Я одарила его раздраженным взглядом. Он улыбнулся.
- Мэтт, я здесь пытаюсь не нарушать врачебную тайну.
Он усмехнулся.
- Угу… Ладно, у тебя есть этот таинственный пациент, и..?
- Он не воспринимает наши сеансы всерьез. Он нахальный, высокомерный, грубый, наглый, и…
- И?
Я закрыла лицо руками и посмотрела на Мэтта сквозь пальцы.
- И я трахалась с ним, - пробормотала я.
Мэтт подавился едой, схватил стакан воды и выпил его. А потом начал смеяться.
- Это не смешно. Я полностью провалилась как его психотерапевт, и это, вероятно, потому, что каждый раз, когда мы находимся в одной комнате, я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме его сексуальных ямочек и тела, и как же мне хочется облизать его…
- Подожди… Ты серьезно? – Мэтт уставился на меня.
Я кивнула.
- Во-первых, давай не будем говорить здесь о непристойностях. Мы оба знаем, что ты действительно хорошо облизываешь… все, о чем ты собиралась рассказать, но я отвлекся. Так как ты перешла границы, то должна подать в отставку как его психотерапевт. То есть… ты действительно спала с ним? – он нахмурился и посмотрел на меня так, будто ожидал, что я скажу ему в любую минуту, что я пошутила.