— Это пустой, — заметил Макговерн. — Ты не видел, как они завозили внутрь полный.
Второй молодой человек, тоже в халате, вышел из двери маленького домика, неудачно выкрашенного желтой и темно-розовой краской. Он секунду постоял на крыльце, держась за дверную ручку и явно разговаривая с кем-то внутри. Потом он захлопнул дверь и изящно побежал по дорожке. Он успел вовремя, чтобы помочь своему напарнику загрузить тележку с баллоном в кузов микроавтобуса.
— Кислород? — спросил Ральф.
Макговерн кивнул.
— Для миссис Лочер?
Макговерн снова кивнул, глядя, как работники «Медобслуживания» захлопывают дверцы микроавтобуса, а потом стоят возле них, тихонько переговариваясь в сгущающихся сумерках.
— Я учился вместе с Мэй Лочер в школе. Еще там, в Кардвиле, на родине храбрецов и коров. В последнем классе нас было всего пятеро. В те денечки ее называли «жаркой штучкой», а парней вроде меня — «лиловыми крошками». В ту восхитительную древнюю эпоху слово «голубой» употребляли применительно к рождественской елке — после того как наряжали ее.
Ральф опустил взгляд на свои ладони, не зная, что сказать, и испытывая неловкость. Конечно, он знал, что Макговерн был гомосексуалистом, знал это уже много лет, но до сегодняшнего вечера Билл никогда не говорил об этом вслух. Ральф пожалел, что тот не приберег этот разговор на какой-нибудь другой денек… Желательно на такой, когда Ральф не чувствовал бы себя так, словно большую часть его мозга заменили гусиным пухом.
— Это было тысячу лет назад, — сказал Макговерн. — Кто бы мог подумать тогда, что мы оба пристанем к берегам Харрис-авеню.
— У нее эмфизема, верно? По-моему, я так слышал.
— Ага. Одна из тех болячек, которые не остановишь. Все-таки старость девчонкам ни к чему, правда?
— Да, правда, — сказал Ральф, а потом его разум осознал эту истину с неожиданной силой. Это о Кэролайн он думал и о том ужасе, который испытал, когда, задыхаясь, ворвался в квартиру в промокших кроссовках и увидел ее, лежащую на пороге кухни… Точно на том месте, где он стоял, разговаривая по телефону с Элен. Столкновение лицом к лицу с Эдом Дипно было просто ничто по сравнению с ужасом, который он ощутил в тот момент, когда был уверен, что Кэролайн мертва.
— Я помню то время, когда Мэй привозили кислород раз в две недели, не чаще, — сказал Макговерн. — Теперь они приезжают каждый понедельник и четверг, по часам. Я хожу навещать ее, когда могу. Иногда читаю ей — самую скучную ерунду в дамских журналах, какую только можно отыскать, — а иногда мы просто сидим и болтаем. Она говорит, ее легкие словно наполняются водорослями. Теперь уже осталось недолго. Однажды они приедут и загрузят в кузов этого фургона не пустой кислородный баллон, а Мэй. Отвезут ее в Домашний центр Дерри, и это будет конец.
— Это от курения? — спросил Ральф.
Макговерн одарил его взглядом, столь несвойственным для его худого, мягкого лица, что у Ральфа ушло несколько секунд, на то, чтобы прочитать в нем презрение.
— Мэй Перро в жизни не выкурила ни одной сигареты. Она расплачивается за двадцать лет, проведенных в красильне в Коринне, и еще двадцать — сортировщицей на фабрике в Ньюпорте. Ее легкие забиты хлопковым волокном и нейлоном, а не водорослями.
Двое молодых людей из «Медицинского обслуживания» забрались в свой микроавтобус и уехали.
— Мэн — северный отрог Аппалачей, Ральф. Многие этого не осознают, но это так. И Мэй подыхает от главной болезни Аппалачей. Врачи называют ее «легкими текстильщика».
— Прошу прощения. Ты, наверное, очень привязан к ней.
Макговерн уныло рассмеялся:
— Не-а. Я навещаю ее, потому что она — последнее, что связывает меня с моей давно прошедшей молодостью. Иногда я читаю ей и всегда ухитряюсь проглотить одно или два ее старых, засохших овсяных печенья, но не более того. Уверяю тебя, мой интерес к ней надежно эгоистичен.
Надежно эгоистичен, подумал Ральф. Вот уж истинно странная фраза. Истинно макговернская фраза.
— Бог с ней, с Мэй, — сказал Макговерн. — У меня на языке вертится другой вопрос: что нам делать с тобой, Ральф? Виски не помогло, верно?
— Да, — ответил Ральф. — Боюсь, что не помогло.
— Кстати, прости за каламбур, а ты наливал как следует — по самые виски?
Ральф кивнул.
— Что ж, все равно ты должен что-то сделать со своими мешками под глазами, а иначе ты никогда не закадришь красавицу Лоис. — Макговерн глянул на ответную гримасу Ральфа и вздохнул. — Не смешно, м-м-м?…