Он попытался ставить ноги в теплую воду. Лоис выписала из каталога и купила ему какую-то штуку под названием «многофункциональная гелиевая повязка» — обматываешь ее вокруг шеи, и она должна облегчать артрит, равно как и способствовать сну (Ральфу она не принесла ни того, ни другого, но, впрочем, артрит его почти и не беспокоил). После случайной встречи с Триггером Вэчоном за стойкой в «Ленче у Ники» он попробовал чай с ромашкой.
— Эта ромашка — просто чудо, — сказал ему Триг. — Будете отлично спать, Ральфи.
И Ральф отлично спал… ровно до 2.58, и ни секундой дольше.
Вот такими были народные и гомеопатические средства, которые он испробовал. Те, к которым он не прибегал, включали в себя капсулы мега-витаминов, которые стоили намного дороже, чем Ральф мог истратить из своего небольшого дохода, позицию йога под названием «спящий» (судя по описаниям почтальона, «спящий» показался Ральфу отличным способом взглянуть на свой собственный геморрой) и марихуану. Последний вариант Ральф взвесил очень тщательно, прежде чем решить, что скорее всего это окажется незаконной версией рецептов с виски, медовыми сотами и настоянным на ромашке чаем. Кроме того, если Макговерн узнает, что Ральф курит «травку», он проест ему всю плешь.
И в течение всех этих экспериментов голос в его мозгу продолжал спрашивать его, действительно ли ему нужно докатиться до глаза дохлого тритона и сушеного жабьего языка, прежде чем он сдастся и пойдет к врачу. Голос этот был не столько критическим, сколько искренне любопытным. Ральфу и самому становилось интересно.
Десятого сентября, в день первой демонстрации «Друзей жизни» у «Женского попечения», Ральф решил, что попробует купить что-нибудь в аптеке, но… не в «Рексалле» — центральной городской аптеке, где он заказывал лекарства для Кэролайн. Там его знали, причем знали хорошо, и ему не хотелось, чтобы Поль Даргин, аптекарь из «Рексалла», видел, как он покупает снотворное. Может, это и глупость — все равно что переться на другой конец города, чтобы купить презервативы, — но это сознание не меняло его ощущения. Он никогда ничего не покупал в «Райт эйд» напротив Страуфорд-парка, и туда-то и собирался сходить. А если аптечная версия глаза тритона и жабьего языка не поможет, он действительно пойдет к врачу.
Это правда, Ральф? Ты на самом деле так думаешь?
— Да, — сказал он вслух, медленно спускаясь по Харрис-авеню под ярким сентябрьским солнцем. — Будь я проклят, если стану откладывать.
Сильно сказано, Ральф, скептически отозвался внутренний голосок.
У входа в парк стояли Билл Макговерн и Лоис Чэсс и, похоже, оживленно обсуждали что-то. Билл поднял взгляд, увидел его и помахал рукой, приглашая присоединиться. Ральф пошел; ему не понравилось сочетание выражений на их лицах; оживленный интерес у Макговерна, печаль и тревога у Лоис.
— Ты слышал об этом сборище перед больницей? — спросила она, когда Ральф подошел к ним.
— Не перед больницей и не «сборище», — раздраженно произнес Макговерн. — Это была демонстрация — по крайней мере так они ее называли, — и она происходила у «Женского попечения», то есть на самом деле за больницей. Горстку людей бросили за решетку — где-то от шести до двадцати пяти человек, никто еще, кажется, точно не знает.
— Одним из них был Эд Дипно, — еле слышно произнесла Лоис, и Макговерн кинул на нее сердитый взгляд. Он явно полагал, что передача этого кусочка новостей — его личная привилегия.
— Эд! — пораженно воскликнул Ральф. — Но ведь Эд во Фреш-Харборе!
— Ошибаешься, — сказал Макговерн. Широкополая коричневая шляпа, которую он сегодня надел, придавала ему слегка распутный вид почтальона из криминальной драмы сороковых годов. Ральф прикинул, была ли панама окончательно утеряна или просто отложена до конца осени. — Сегодня он снова прохлаждает пятки в нашей живописной городской тюрьме.
— Что же там все-таки произошло?
Но никто из них точно не знал. На данный момент вся история казалась чем-то слегка напоминавшим сплетню, которая распространялась по парку как зараза; слух, представлявший особый интерес в этой части города, поскольку с ним было связано имя Эда Дипно. Мэри Каллан сказала Лоис, что кто-то начал швырять камни и поэтому демонстранты были арестованы. Судя по словам Стэна Эберли, который рассказал об этом Макговерну незадолго до встречи Макговерна с Лоис, некто — может быть, Эд Дипно, но вполне возможно, что и не он, — отдубасил нескольких врачей, когда они шли по дорожке от «Женского попечения» к служебному входу в больницу. Эта дорожка формально являлась общественной собственностью и за те семь лет, что «Женское попечение» практиковало аборты по личному желанию, стала излюбленным пристанищем противников абортов.