Он вбежал в сумрачный коридор, вздрогнув от очередного удара грома над головой, и прошел к лестнице. Постоял там минутку, положив руку на перила и прислушиваясь к тому, как вода с его мокрых штанов и рубашки капает на деревянный пол. Потом он пошел наверх. Ему очень хотелось побежать, но оказалось, что он больше не может бегать после всего, что случилось сегодня. У него бешено колотилось сердце, а промокшие кеды были как якоря, которые задерживали каждый шаг, и почему-то перед глазами до сих пор стоял Эд Дипно и то, как он вертел головой, выходя из «датсуна», – резко и быстро, из-за чего был похож на бойцового петуха.
Третья ступенька, как всегда, скрипнула под ногой, и как бы в ответ сверху раздались шаги. Но они не успокоили Ральфа, потому что это были чужие шаги – не Каролины. Он это понял сразу, и когда на лестнице появился Билл Макговерн с бледным и обеспокоенным лицом, нервно теребящий свою панаму, Ральф был не очень-то и удивлен. Всю дорогу от аэропорта он чувствовал, что что-то случилось, ведь так? Да. Но, учитывая обстоятельства, это вряд ли можно было бы назвать предчувствием. Когда все в твоем мире приходит к некоему определенному уровню неправильности, то уже сложно что-либо изменить или повернуть вспять: все становится только хуже и хуже. И наверное, где-то на подсознательном уровне он всегда это знал. Он только не знал протяженности этой неправильной трассы.
– Ральф, – крикнул Билл. – Слава Богу! У Каролины… ну, я думаю, что-то вроде приступа. Я только что позвонил в 911, просил их прислать «скорую».
Ральф вдруг понял, что, несмотря ни на что, он все-таки сможет пробежать остаток лестницы.
Она лежала на полу, на пороге между кухней и комнатой, волосы закрывали ее лицо. Ральфу подумалось, что в этом есть что-то особенно страшное: это смотрелось неряшливо, а Каролина ни за что в жизни не позволила бы себе выглядеть неряшливо. Он сел перед ней на колени и убрал волосы с ее глаз и лба. Кожа под его пальцами была холодной, как его ноги в мокрых кедах.
– Я хотел перенести ее на диван, но она слишком тяжелая, – нервно проговорил Билл. Он снял панаму и снова принялся вертеть ее в руках. – А у меня спина, ты же знаешь.
– Я знаю, Билл, все в порядке. – Ральф осторожно просунул руки под спину Каролины и поднял ее с пола. Она не показалась ему тяжелой. Наоборот. Она была легкой – почти такой же, как одуванчик, на который вот-вот подуют, и белые пушинки разлетятся во все стороны. – Слава Богу, что ты был дома.
– Меня почти не было. – Билл пошел следом за Ральфом в комнату. Он так и терзал свою панаму. Ральфу он чем-то напомнил Дорранса Марстеллара с его книжкой стихов. На твоем месте я бы его не трогал, сказал старый Дорранс. Я не вижу твоих рук. – Я уже собрался уходить, когда услышал какой-то грохот наверху… наверное, это она упала…
Билл посмотрел в окно, за которым бушевала гроза. Его лицо было одновременно безумным и каким-то неприятным… алчным, что ли… а глаза, казалось, искали что-то, чего там не было. Потом в глазах Билла опять появилось осмысленное выражение.
– Дверь, – сказал он. – Похоже, она там открыта! Дождь все зальет! Я сейчас вернусь, Ральф.
Он вышел чуть ли не бегом. Но Ральф этого не заметил: сегодняшний день был похож на какой-то нелепый кошмар. И хуже всего было это кошмарное тиканье – сейчас его не заглушал даже гром.
Он положил Каролину на диван и сел перед ней на корточки. Ее дыхание было прерывистым и каким-то уж слишком быстрым, а запах изо рта – просто ужасным. Но Ральф не отвернулся.
– Держись, дорогая. – Он поднял ее руку – она была почти такой же холодной, как и ее лоб – и нежно поцеловал. – Главное, держись. Все в порядке, все хорошо.
Но он сам понимал, что все плохо. Это тиканье означало, что все далеко не в порядке. Теперь тикало уже не в стенах (честно сказать, там никогда и не тикало, в стенах), теперь тикало только в его жене. В Каролине. В его милой, единственной Каролине. Она уходила от него… и что ему делать без нее?!
– Только держись, – повторил он. – Держись, слышишь? – Он снова поцеловал ее руку и прижал к своей щеке. И заплакал только тогда, когда услышал вой сирен «скорой помощи».