ите. – Нет, это спите вы, я еще не сплю. Но сейчас пойду спать. – Как это всё странно, – протянула она. – Не то слово. Сейчас вы скажете, все страньше и страньше. На ночь детям "Алису" не читали? – Нет, – сказала она и замолчала. – Бывает, – сказал он. – Но у вас все может быть по-другому. Вы взрослая и, возможно, не захотите, чтобы с вами обращались, как с маленькой. – Да, – сказала она. – Но я бы тоже сейчас хотела заснуть, а потом проснуться, и чтобы ничего не было. Но я еще никогда не засыпала во сне. – Ну так пойдемте. – Куда? – Идемте, я живу рядом. Заснете, проснетесь, и уже ничего не будет. – Мне скоро на работу. – Вы десять раз успеете на работу. – Ну что вы! – Вы тысячу раз успеете на работу. Это дело секунд. Связный сон длится не более нескольких секунд. – Связный? – переспросила она. Он допил свое пиво, поднялся, обошел столик и встал у нее за стулом. – Не бойтесь, – она услышала за спиной его голос. – Ничего плохого с вами не приключится. Не успеет физически. Она привстала, он отодвинул стул и сделал шаг в сторону. Ей польстило. И еще понравилось то, насколько прямо он держал спину. Как царский офицер или как английский дворецкий. – Это далеко? – спросила она на улице. – А вот, – он кивнул на длинную панельную многоэтажку, типичную китайскую стену, что въехала прямо в Александровский сад и грубо оттолкнула Манеж, развернув его поперек Моховой. Оттуда, из-за Манежа, доносились автомобильные гудки, и несколько милицейских машин поехали разбираться. А здесь, наоборот, было тихо. На изрезанном тропинками пустыре несколько человек, зевая, выгуливали собак. На скамейках детской площадки лежала роса и обрывки пакетов из-под чипсов. Машины, гаражи-ракушки, деревья плотно прикрывали все подступы к самой китайской стене. – Китай-город, – объяснил он. – Экология хуже некуда, зато очень удобно. Метро под окном. Она согласилась, что с точки зрения транспорта здесь очень неплохо. – Погодите, сейчас я спущу квартиру. Он вытащил из кармана автомобильный брелок и начал нажимать кнопки. При этом он смотрел вверх и, задирая вверх голову, передвигался от подъезда то вправо, то влево. Затем он попросил ее еще немного подождать и вскарабкался на ракушку. – Вы что-то ищете? – спросила она снизу. – Забыл, где оставил квартиру, – ответил он. – Я могу вам помочь? – Посмотрите, не видите ли где окошка с котом. Кот стоит вот так. Как человек Витрувия у Леонардо да Винчи. – Он расставил ноги и раскинул ноги. – Кот черный? – Зеленый. – А что он там делает? – Ждет, когда выпустят погулять. Вы его видите? – Нет. Он спрыгнул с ракушки на землю. – Придется поискать. Значит так, вы идите и смотрите к тому подъезду и дальше, до последнего, а я к тому и до первого. Как увидите кота, так стойте и ждите. А не увидите, переходите на другую сторону дома. Хотя мне казалось, квартира была на этой стороне. Хорошо? – Хорошо, – сказала она и вдоль пошла стены, сканируя взглядом этажи. Но не успела исследовать и пару подъездов, как он уже подбежал, запыхавшись, и схватил ее за руку: – Идемте, нашел. Я же помню, что оставлял ее на этой стороне. Он довел ее до подъезда, напротив которого не было ни деревьев, ни ракушек, зато стояла бетонная трансформаторная будка, разрисованная граффити по самую крышу, а самая красивая надпись гласила: «Хотите написать х…, идите в интернет», и оттуда показал рукой на пятый этаж. – Вон видите? Сейчас я спущу квартиру. Он защелкал брелоком, и два окна (одно – кухни, с распластанным на стекле, как препарированная лягушка, длинным зеленым котом), начались спускаться вниз, меняясь местами с другими квартирами. Впрочем, спускались они не сразу прямо и вниз, а все больше наискосок, сдвигаясь то туда, то сюда, иногда даже поднимались по диагонали на несколько этажей вверх, прежде чем снова продолжить движение к земле. Но даже когда он спустил квартиру до первого этажа, он не успокоился, пока не поменял ее местами с соседней. – Зачем вы это делаете? – спросила она. – Хотят выселить. И эти, из ДЭЗа, гоняются, чтобы отключить свет и газ. Ничего страшного. Но залезать придется через окно и делать это быстро. Он переступил через низенькую железную оградку и пробрался между цветочными клубами-грядками до стены. – Идите за мной. Когда она повторила путь, он уже взобрался на желтую газовую трубу, торчащую из земли, и поставил колено на оконный карниз. Потом просунул ладонь в слегка приоткрытое окно и откинул металлическую гребенку, которая не давала створке открыться чуть шире. В ту же секунду зеленый кот метнулся ему на плечо и оттуда, ощупав когтями спину, спрыгнул на землю. Не обращая внимания на кота, он просунул руку в окно по локоть и начал вытаскивать оттуда какую-то доску, одновременно отталкивая кого-то, кто тихо поскуливал и постукивал обо что-то хвостом. – Тихо, я сказал! На доске имелись прибитые палочки, и по ним, как лесенке, осторожно и медленно, не глядя ни на кого, спустилась на землю толстая старая собака с выражением измученной женщины на лице: «Сама, всю жизнь все сама». Не отходя от края доски, собака присела на корточки и долго делала лужу, которая растеклась между клубами. Затем дернула задней лапой и опять полезла наверх, опять не глядя ни на кого. – Знаете, уже поздно воспитывать, – извинился он за собаку и предложил полезть следом. – Не обращайте внимания, перешагните, перешагивайте, я поддержу. – Я не могу, – сказала она, намекая, что стоит на высоких каблуках, хотя, если честно, стояла уже не на них: каблуки ушли в землю. – Снимайте, – предложил он. – Вторую я не смогу, – сказала она и показала на туфлю, примотанную скотчем к ступне. – Не отрывается, я сломаю все ногти. У вас не будет ножа? Он похлопал себя по карманам, достал зажигалку, подпалил и оторвал скотч. Было совсем не больно. – Ну давайте, давайте, лезьте, я подам ваши туфли. Другой рукой он подталкивал ее снизу, и она полезла, как обезьянка. Добралась до окна, наполовину протиснулась в створку и тут же подалась назад. – Там кто-то есть, – прошептала она обернувшись. – Разумеется, есть. Я же говорил, кухня занята. Да вы не бойтесь, они вас не тронут. Она заглянула в кухню. За маленьким квадратным столиком сидели президенты. Один был в тельняшке, другой – в майке. На разделочной доске лежала порубленная копченая ставрида, в банке плавали маленькие огурчики. Квадратная, белая, похожая на колокольню Ивана Великого бутыль водки, с золоченой луковкой пробки, скрывала, сколько там еще оставалось. – Проходите, девушка, – сказал президент в тельняшке. – Присоединяйтесь. – Нет, спасибо, – сказала она, присев на подоконнике и натянув юбку на колени. – Вам помочь? – не вставая со стула, протянул к ней руку президент в майке. – Нет, спасибо, я сама. Почувствовав дыхание сзади, она быстро схватилась за край холодильник, стоящего справа от окна, потом ступила на табуретку, стоящую под окном, потом спрыгнула на пол и бочком проскользнула через кухню. Обернулась назад. Он уже тоже пролез сквозь окно и теперь втягивал за собой доску. – Как дела? – спросил его президент в тельняшке. – Нормально. – Не в обиде? – Нет. – Не мешаем? – Да нет. – А то, если что, ты скажи. Мы можем и уйти. – Да нет, чего уж, сидите. Он прикрыл створку и вновь накинул на окно гребенку, оставив лишь небольшую щель, чтобы только просунуть ладонь. – Душно, – пожаловался президент в майке, потирая грудь и оттягивая на груди майку. – Не спи, – сказал президент в тельняшке, и снова звякнули стаканы. Ей было до чрезвычайности непривычно видеть президентов распивающими на кухне водку, и об этом она заявила ему первым делом, едва через коридорчик попала в прихожую, где он снял свою обувь, поставил ее туфли и предложил тапочки. – Нормально, – сказал он о президентах. – Надо же им где-то посидеть. Это, кстати, ведь вы испортили им рабочий день. – Я? – удивилась она. – Конечно. Они что, не мужики? Она снова сильно задумалась. Потом сказала: – Нет, все-таки как-то странно. Никогда их не видела вот так близко, и вдруг сразу оба и во второй раз. – У человека все повторяется дважды, – ответил он повел ее в комнату. Там он встал у окна и снова вытащил из кармана автомобильный брелок. На этот раз квартира не рыскала из стороны в сторону, а поехала строго вверх. Как лифт. Пол ударил в ноги. – Ой, – воскликнула она, увидев на крыше ракушки зеленую кошку. – Мы кошку забыли. – Ничего, нагуляется, сам придет. – А как она найдет? – Он найдет. А потом так начнет царапаться и мяукать, попробуй не впусти. Хотите посмотреть на Кремль через Кремлевскую стену? Я переведу квартиру на ту сторону. – А можно? – Конечно. Но это займет некоторое время, надо перевести ее через торец здания. Вы смотрите, смотрите, потом будет что рассказать. Обзорная экскурсия с шестнадцатого этажа. Держитесь за подоконник, будет немного покачивать. У нее закружилась голова, когда под окном начали проплывать крыши Университета, гостиницы «Националь», потом на одном уровне с ней оказались верхние этажи гостиницы «Москва» и шпили Исторического музея. Мавзолей с этой высоты казался совсем маленьким, как спичечный коробок. Совсем не то, что мавзолей Ататюрка, который она видела в Турции. И совсем уж не Тадж Махал в Индии. Но больше всего она опечалилась, когда увидела крошечную царь-пушечку и маленький царь-колокольчик. Какие-то сувенирные. Ей вспомнилось, как они с сестрой и племянником ходили на экскурсию в Кремль