, и мальчика тронули только две вещи. Ему хотелось забраться в Царь-колокол и громко там крикнуть, а потом залезть в Царь-пушку и пукнуть. – Тут еще много всего интересного, – сказал он. – Вот там конюшня. Сейчас будут мыть лошадей, а там, в Тайнинском саду, соколов могут выпускать... Хотите, съездите в ту сторону сами. Вот эта кнопка направо, а эта налево. Я пока пойду в ванную. Постельное белье кладу на диван... – Нет! – вскрикнула она, мгновенно забыв про Кремль. – Как хотите. Можете лечь и так. Тут плед и подушка. – Я не знаю… – Но вы же хотели проснуться? – А… а сколько длится этот мой… Вот этот мой сон, он сколько уже?.. – Сколько что? Длится? Какие-то миллисекунды, если не меньше. – Так мало? – С какой точки зрения. Вы знаете, если не будет возражать, я бы уже не прочь и поспать. Пиво, знаете. – А вы не можете подождать? Я хочу еще посмотреть. – Посмотрите. А я пока в душ. – Подождите. Она огляделась. Комната ничем особым не выделялась. Почти такая же у всех. Рыба на стене. Чучело большой рыбины с приставленной к носу пилой от бензопилы. – Да, – сказал он. – Это настоящая рыба-пила. Но кость при переезде где-то отломилась и потерялась. Хотя так не хуже, да? – Да, – сказала она. – А это аквариум? – Аквариум, да. – Я таких почти никогда не видела. – На тысячу литров. – А почему вода зеленая? Это что, ряска? – Ряска. А вот это камыш. Только хилый в этом году. – А рыбки есть? – Осталось два карася. Остальных кот поймал. – Как? – Так. Нырнул, поймал, съел. – Та кошка ныряет? – Ныряет. Он кот. Он съел всех нормальных рыбок, а потом вода зацвела… – И вы запустили карасей? – Я их не запускал. Икру, наверное, занесла утка. Прилетала с Москвы-реки. Она тут жила. – И кошка ее не трогала? – Утка его не трогала. – А здесь вы работаете? Это ваш стол? Ой, это все по математике? Вы ночами занимаетесь математикой? – Я исследую свойства единицы. – Как это? – Если любое число разделить на нуль, получится бесконечное число. Если другое число разделить на нуль, получится другое бесконечно большое число, но равное первому. Если разделить нуль на нуль, получится единица. Я занимаюсь изучением ее свойств. – А-а, – сказала она. – И за это платят? – Если бы за это платили, было чем платить за квартиру. – А-а, – повторила она, – а другие комнаты есть? – Есть еще одна, но ее снимают инопланетяне. – Снимают инопланетяне? – Снимают инопланетяне. Ночуют. То есть не ночуют, а днюют. Ночами они работают на стройке. – На какой стройке? – Они строят «Москва-Сити». – А зачем они строят «Москва-Сити»? – Как зачем они строят «Москва-Сити»? Они строят «Москва-Сити», а деньги отсылают домой. – А сейчас они там? – Сейчас там. – А можно посмотреть? Он провел ее и приоткрыл дверь. Кровати были пустые. – А почему их не видно? – Потому что не видно. Когда они захотят, чтобы мы их увидели, мы их увидим. Мало не покажется. Так вы хотите спать или нет? Она посмотрела на кровати. Здесь бы не хотелось лечь точно. Позволив ей ходить по квартире и трогать разные вещи, он пошел в ванную, а когда вышел, нашел ее в прихожей. Она попробовала открыть дверь, которая была деревянной и открывалась вовнутрь, как раньше, еще до эпохи железных дверей, но ей мешала толстая старая собака, которая лежала на коврике и не хотела вставать. – А вы почитайте ей стихи, – сказал он и показал на книжные полки в прихожей. – Возьмите вот Бродского или Ахмадулину. Тогда она встанет и убежит. – Почему? – Потому что она слышит голоса тех, чьи стихи читают. Тогда она думает, это волки, пугается и прячется под кровать. – Почему? – Наверное, потому что поэты воют, как волки. Берите, читайте, а я пошел спать. Она взяла первую же попавшуюся книгу, собака тревожно подняла голову, и ей стало жалко собаку. Кроме того, она забыла спросить, а можно ли читать про себя. Может, собака услышит, если и про себя? Когда она пришла в комнату, он уже спал. Он спал на кровати, стоящей возле стола, и ей это показалось очевидным, что падать в кровать ему было очень удобно прямо со стула. И, видит бог, если не уснет сразу, он мог даже почитать еще какую-то книгу – достаточно просто развернуть лампу. На столе работал компьютер. Как у моего мужа, подумала она. Тоже вторая половина мозга, которая никогда не отдыхает. Ей не хотелось спать, сна не было ни в одном глазу, и она села на диван. Конечно, ей бы не повредило заснуть и проснуться, и снова оказаться в своей кровати рядом со своим мужем, но как это можно сделать в чужой квартире, в одной комнате с совершенно незнакомым мужчиной, тем более, когда в другой комнате спят инопланетяне, а за стенкой, на кухне, сидят и пьют президенты? Она посмотрела на часы, но те не показывали миллисекунд. Ну, ладно, решила она. Если пока ей не суждено попасть на работу, она хотя бы проверит электронную почту. А еще побродит по сайтам, заглянет в ЖЖ и, может, даже напишет, что с ней случилось. Это все на тот случай, если она сильно опоздает на работу, и тогда, может статься, не будет ни одной свободной минуты. Она подошла к столу, тихонько пробралась в кресло, положила руку на мышку и посмотрела на него, спящего. Совсем не ее муж. Интернет встретил ее, как родную, и она надолго забыла о течении времени, в каких бы долях секунды оно ни измерялось. А поэтому вышла из Интернета только из-за ощущения голода – на работе как раз наступало время обеда. Выходя из компьютера, она не удержалась от искушения порыться в нем напоследок – в тех папках, названия которых не казались ей чересчур научно пугающими. Это очень нехорошо, сознавала она, потому что залезла в личные его папки, но, видимо, не настолько уж личные, убеждала она себя, если все лежит на виду и ничего не защищено паролем. Она нашла папку «Фото» и долго рассматривала фотографии. Вот он в горах, лезет по леднику, вот в клубах снежной пыли несется на снегоходе, вот он сплавляется по горной реке на байдарке, вот выходит из дорогого спорткара, а вот управляет небольшим самолетом. Вот он сидит со спиннингом на корме яхты, а вот плывет с аквалангом за рыбой-пилой, которая скользит по самому дну, и пила у нее расположена вовсе даже не вертикально, как на стене, а горизонтально, словно это действительно бензопила, и она собирается валить какой-то подводный лес. Вот он загорает на пляже, вот прыгает в голубой бассейн на фоне шикарного отеля, вот он на верблюде, вот на страусе и так вцепился в длинную шею, будто сейчас задушит бедную птицу, а вот он в сомбреро, одетый в пончо, едет на лошади мимо кактусов. Вот он в Риме, вот он в Нью-Йорке, вот он в Венеции, а вот в каком-то горном шале на фоне заснеженного Монблана, и везде, буквально везде, будь то в самолете, в машине, на яхте, в горах, в пампасах, в тайге, в ресторане, в джинсах, в смокинге, в плавках, всюду рядом с ним какая-то красивая девушка – сбоку на сиденье или сидящая за спиной, на руках, на коленях, на шее, под ручку, в обнимку, вповалку и даже, невесомая, в воздухе с вытянутыми ему навстречу руками, в затяжном прыжке с парашютом, пока парашют еще не раскрылся. Возмутившись, она захлопнула крышку компьютера и твердо сказала себе, что сейчас ляжет спать. И прекрасно уснет несмотря ни на что. Нет, конечно, она не будет ложиться в одежде, в которой ходит на работу, она сейчас пойдет в ванную, потом разденется, ляжет, а когда проснется, уже снова будет рядом со своим мужем. Решимость ее ослабла, когда через прихожую, бочком-бочком, она продвинулась в коридорчик, к ванной, прислушиваясь к звукам на кухне. Но там было тихо. Заснули, что ли, подумала она. Еще один шаг вперед. Президенты исчезли. Пропали, подумала она, а отчего вдруг пропали? Подошла к окну и посмотрела вниз. Внизу никого и ничего, никакой машины с выдвинутой пожарной лестницей. Она посмотрела вверх, не свисают ли с крыши веревки, по которым любит спускаться спецназ. Нет, ничего не свисает, и окно прикрыто на гребенку. Для пущей уверенности она все-таки заглянула в ванную, в туалет, потом вышла в прихожую и посмотрела на входную дверь, под которой лежала собака. Даже сходила в комнату инопланетян и убедилась, что президентов там тоже не видно. Озадаченная, она опять вернулась на кухню. Ну и бардак. Совсем даже не собираясь этого делать, машинально, она стала наводить порядок, выбрасывать остатки еды, мыть посуду. Сама не заметила, как сняла пиджак и надела кухонный фартук, вполне даже чистый, потому что о гладкую клеенку неудобно вытирать руки. На кухню пришла собака и, ткнувшись в мусорное ведро, начала вытаскивать из него и с удовольствием пожирать сладкие шкурки от копченой ставриды. Собачий аппетит оказался заразителен. Она поставила чайник и открыла холодильник. Спать не хотелось. Она пила чай с каким-то пересохшим печеньем, подкармливала собаку и думала о пропавших президентах. У человека все повторяется дважды – вспоминались слова, и в них была какая-то правда. Не всегда готовая размышлять, на это раз она легко сумела сложить один плюс один. Если в первый раз она увидела президентов на площади, а во второй раз здесь… На всякий случай она сходила и убедилась, что по-прежнему видит человека под одеялом. Нет, надо непременно заснуть, в который раз сказала она себе. Встряхнула простыни и застелила диван. И нечего тут стесняться. В конце концов она и так сейчас спит. Спит рядом со своим мужем, и поэтому ей абсолютно все равно, что в этой же комнате на кровати спит кто-то другой. Но она не уснула. Она не уснула и тогда, когда наступила но