— Ну, это уже что-то… Думаю, тебе надо браться за дело серьезно…
Она так увлеклась, что даже не заметила, как он подошел к ней.
— Серьезно — это как?
— Это значит учиться и работать вдвое больше, не выпуская кисти из рук. Конечно, хорошо бы походить на уроки настоящего мастера, может быть, даже закончить какой-нибудь колледж, училище или хотя бы школу, но поскольку я тебя сейчас не отпущу, это отпадает. Какая может быть этому замена?
Он задумался, а Мария предвкушала, как он все быстро разложит по полочкам, — для Хана неразрешимых проблем не бывает. Ей нравилось видеть его таким умным, энергичным.
— Так, летим с тобой в Москву, ходим по всем действующим художественным выставкам, картинным галереям. Ты выбираешь оптимальную для тебя манеру письма, узнаешь, где этому учат, и договариваешься о покупке видеокассет или дисков с записями уроков. Это, конечно, не совсем то, что нужно, ты, к сожалению, будешь лишена возможности услышать замечания по своей работе, но для умного человека и этого достаточно. Еще есть Арбат, художники в переходах… Потом можно посетить мастерскую какого-нибудь художника, — увидев ее растерянные глаза, добавил: — Ну, это я возьму на себя, в порядке исключения. Я мог бы купить для тебя персональную выставку, но не буду этого делать, тебе ведь предстоит жить без меня, и ты должна научиться бороться. Все будешь делать сама: рисовать, выставлять свои работы, делать им рекламу и продавать. Чтобы рисование стало не просто твоим развлечением, а основным занятием, раз это так нравится тебе. А следовательно, нужно знать всю подноготную «художественной» кухни. И еще одно: тебя, как художника, не должны связывать с моим именем. Иначе потом, после меня, слишком легко будет вычислить по картинам их автора… Таким образом, сейчас не может быть и речи о выставке твоих работ, да их и мало. И как только я отправлю тебя отсюда, сразу все оставшиеся здесь картины уничтожу.
— Жалко… Мне хотелось сохранить некоторые, хотя бы твой портрет…
— Нет, и не вздумай когда-нибудь рисовать меня, по одному только портрету умные люди сразу догадаются, кто ты такая. Хорошо бы здесь поменять тебе внешность, но я ни в ком не уверен — сфотографируют, а фотографию потом передадут на Большую землю. Мишаня неспроста на тебя накинулся, кому-то мешает наша любовь, боюсь, могут устроить что-нибудь непредвиденное во время косметической операции, так, чтобы сразу смертельный исход… Надо ехать за рубеж, там тебя инкогнито положить в клинику, и выйдешь оттуда уже другим человеком с чистым паспортом. Деньги будут переведены на твое новое имя… Так что нам с тобой нужно лететь в Москву — я займусь этим, подготовлю все для поездки за рубеж, а ты прозондируешь мир богемы.
Через неделю они внезапно, никого заранее не ставя в известность, вылетели в Москву. Остановились в гостинице — самый Центр Москвы, рядом Красная площадь, номер люкс…
— Зачем столько комнат на два дня? — удивлялась Мария.
— Чтобы тебя удивить…
Хан распорядился обеспечить Марию транспортом. Дал банковскую карточку и попросил лишь не звонить никому из знакомых, а сам уехал на весь день. Она бродила в одиночестве по выставкам, художественным салонам, магазинам, надолго задерживалась перед понравившимися полотнами, некоторые покупала, приобрела еще несколько художественных альбомов современных художников и не могла удержаться, чтобы не пополнить свой запас кистей и красок. Покупки складывались в багажник, машина все время стояла наготове. Мария, в принципе, могла бы скрыться, никто за ней не следил, водитель дремал в машине, но как бросить Хана? Мария была уверена — сбеги, и у него начнется сильнейший приступ. Теперь она была прикована к нему своей любовью, и даже если бы он ее здесь случайно оставил, забыл, как приблудившуюся собачонку, она сама поехала следом… Находившись до изнеможения, так что ноги гудели, она вернулась в гостиницу — его еще не было, Мария расставила по всей гостиной купленные картины, уселась в кресло и любовалась ими. Это дало толчок ее фантазии, и в мыслях она уже видела свою будущую работу, воображала, что и как напишет.
Хан обещал вечером представить ей видеозаписи ее сына. Запись доставили, когда он еще не вернулся, и Мария в одиночестве просмотрела ее, немного поплакала, хотя сын был здоров, весел. Его сначала сняли видеокамерой на лекции в институте, позже Алешу показали у входа в учебное заведение, так, что была видна вывеска, потом он с друзьями шел по улице, и на заднем плане мелькнуло табло с сегодняшней датой. Видно, профессионалы снимали: сразу предупредили все ее возможные сомнения. Вот Алешка сидит с той же кампанией на скамье в парке, негодник пьет пиво, отдельно крупным планом — пивная банка… Хорошо, что хоть не курит, его товарищ дымил, как паровоз. А больше ей никого видеть не хотелось, никто не был нужен, никто, кроме Хана…