Успокоившись по поводу ее общего состояния, убедившись в восстановлении целостности позвоночника, Хан выполнил все ее пожелания относительно изменения внешности — почему бы нет? Все равно нужно менять ее облик, пусть получит то, что ей нравится. За все время пребывания Марии в этом аквариуме у Хана не случилось ни одного приступа. Сильнейший стресс, который он пережил, увидев умирающую Марию, заставил организм заблокировать на некоторое время рост опухоли. Хан, как в лучшие свои времена, с небывалой работоспособностью нес вахту в лаборатории. Он на протяжении всего этого времени ни разу не вышел из этого крыла, ни разу не поднялся к себе. Сюда приносили ему еду, здесь же он и спал, время от времени просыпаясь, контролируя своего сменщика. Сам-то он столько раз погружал в эту ванну животных, потом людей, что его руки уже автоматически все делали правильно даже тогда, когда он сильно уставал, дремал сидя.
Вскоре стало возможно при смене жидкости позволять Марии некоторое время находиться на воздухе, постепенно увеличивая эти промежутки. Хан сразу постарался ее успокоить по поводу ребенка:
— Матка не была повреждена, надеюсь, что и ванна не повредила ему…
Настал момент — ее вынули из ванны, она лежала беспомощнее новорожденного ребенка. У младенца руки и ноги, хотя и беспорядочно, но энергично двигаются, а Мария была неподвижна, отсутствовали даже естественные рефлексы, и она почти не могла говорить. Она осознала, что полностью парализована, ощущение абсолютной беспомощности ужаснуло ее, и первые ее слова, которые она смогла с большим трудом произнести, были: — «Убей меня». Из глаз текли слезы… Хан, как мог, успокаивал ее, он не сдавался, надеялся на успех. Всем допущенным в лабораторию, всему персоналу было приказано каждую свободную минуту осторожно массировать, разминать ее мышцы. Прошло несколько дней, прежде чем появились первые сдвиги. Она научилась держать голову, потом садиться, но после первой попытки встать на ноги, она решила, что никогда не сможет ходить.
— Все будет в порядке, вспомни, какая ты лежала в первые дни. Работай, шевели руками и ногами, ворочайся. Я тебе отдаю долг, ты меня столько раз спасала своим массажем, теперь я помогу тебе, — говорил ей Хан.
Она заново училась ходить, держать ложку и выполнять массу других, таких же сложнейших манипуляций.
Когда Мария впервые увидела себя, она отшатнулась в шоке: сморщенная бледная кожа обтягивала скелет, лицо напоминало череп, волос не было вообще. А Хану все нравилось — за долгие часы проведенные перед аквариумом он уже привык к ее новому облику, и, по сравнению с тем, что было в первые дни после взрыва, сейчас Мария выглядела прекрасно. Прошла еще неделя, кожа постепенно принимала все более нормальный вид, и, немного освоившись со своим новым лицом и телом, Мария смогла найти в себе силы уклончиво кивнуть Хану: да, вышло неплохо — ей было жаль его разочаровывать. Но, конечно, сама с грустью вспоминала о том, какой была раньше. Теперь ей казалось, что тогда она была просто красавицей.
— Здорово, что ты это смог, неважно, как я выгляжу, главное, ты меня воскресил. Ничего, я и раньше не была красивой, поживу теперь такой.
— Ты просто не видишь, не представляешь, какой ты станешь, когда окрепнут мышцы, появятся жировые прослойки. Ну, глянь, какая линия скулы.
Ей совершенно не хотелось видеть эти обтянутые бледной кожей кости, пушок на голове.
— Не знаю, как я буду выглядеть потом, а сейчас я похожа на пособие для урока анатомии.
Хан еще более жестко ограничил доступ в лабораторию, а тем, кто все-таки мог заходить, было строжайше наказано не болтать даже с женами. Пока все выполняли эти правила.
Хан чувствовал, что длительное напряжение ускоряет его конец, сколько ему осталось и кто придет сюда потом, неизвестно, поэтому он торопился отправить Марию из Центра.
— Все, пора, ты уже привыкла к своему лицу, кожа приобрела нормальный вид. Хотя ты еще очень бледная, тощая, но уже человек, тебе пора уезжать. Будешь всем говорить, что ты после операции.
— Если все в порядке, то почему ты не хочешь со мной спать? Я так соскучилась…
— Спать со своим произведением?! Это кощунственно, все равно, что со своим ребенком…
— Нет, Пигмалион, не выдумывай, иди-ка к своей Галатее…
— У тебя такая нежная кожа, я боюсь тебе навредить…
— Хватит отговорок, сам же сказал, со мной все в порядке, давай уж проверим этот факт всесторонне…
— Будешь вести здоровый образ жизни нормального вампира, — внушал Хан Марии, — днем спать, ночью гулять, никакого солнышка минимум полгода, старайся вообще не выходить на улицу. И не вздумай загорать! Умываться только холодной водой, душ прохладный, спать на твердом и никаких тяжестей. Ребенка не раскармливай, для твоего позвоночника беременность вообще сейчас нежелательна, подумай…