Старинные часы в углу начали бить, показывая одиннадцать часов. Напомнили, что я засиделся:
— Ираида Ивановна, — сказал я, — Вот прочтите. Если согласны, поставьте подпись внизу.
Пока хозяйка раскрывала очки, я осмотрелся В комнате идеальная чистота. Домашние половики. Сервант.
Большой цветок на самом свету. Над комодом портрет двух улыбающихся девушек с такими же энергичными как у хозяйки, лицами.
— А Задонская защитников себе найдет, будьте уверены. К любому в душу залезет, — говорила Ираида Ивановна, когда мы шли к калитке. Остановились за воротами.
Невдалеке четко белели новые, каменные дома.
— Скоро и ваш теремок снесут, — сказал я. — Не жалко?
— Что жалеть-то? — улыбнулась женщина, но в глазам ее появилась грусть, — Вся жизнь в этом переулке, — тихо проговорила она. — Детей вырастила. Мужа похоронила.
Сын в прошлом году на Север укатил. Зовет к себе. Дочки разлетелись кто куда. Одна — в Венгрии с мужем. Другая-на Украине. Время такое. Что жалеть-то? Новую квартиру дадут.
— А с Задонской, — вдруг вспомнила Ираида Ивановна. — вчера был последний разговор. Смотрю, другая стала.
Поглядывает ласково. К чему бы? Оказалось, старая песня на новый лад. Теперь просит продать комнату. Вон куда метила. Благоустроиться хочет, цепкая, не по годам. Новую квартиру хотела отхватить, ведь сносить будут, потому из общежития ушла. Пробивная. Я, знаете, на такие сделки не способна. Так и сказала. Живи, говорю, до конца экзаменов, а о своих думках забудь. И — на все четыре стороны! — Хозяйка взялась за щеколду.
— Постойте, — остановил я ее, вспомнив, что не выяснил одно обстоятельство, связанное с анонимкой. — Задонская с кем-нибудь дружит из военнослужащих?
— Не знаю. По-моему, нет. А вот у Камилы есть в армии паренек. Да что-то замолчал. Месяца два нет писем.
На обратном пути возле одного из высоких домов дорогу мне преградила машина с домашним скарбом. Плыли к подъезду зеркала, комоды… Из окон и с балконов выглядывали улыбающиеся лица новоселов.
«Пробивная», — сказала Ираида Ивановна. Это как?
Расталкивая других локтями? Правдами-неправдами?
На что надеялась, обращаясь ко мне с просьбой? Что сразу наброшусь на хозяйку? И декан тоже: «Поговорите построже». Но что же делать? Я попробовал сформулировать ответ Задонской: «Извините, но вынуждены поставить вас в известность: людям, которые потеряли наше уважение, мы не помогаем…» Вот был бы номер! Но скажи я такое Задонской, уверен, не сконфузится. Дверью хлопнет, Да с жалобой к вышестоящим: грабителя, мол, оставляют на свободе.
Когда я ехал в автобусе, мне вдруг припомнились категорические заверения кассирши. Может, и в самом деле она права, и деньги выданы Задонской?
НЕОЖИДАННЫЙ ВИЗИТ
«Характеристика на студентку первого курса Гуревич Камилу Иосифовну. Камила Гуревич при поступлении в музыкальное училище обнаружила неплохие знания по общеобразовательным предметам и хорошие музыкальные данные. Была определена вольнослушателем, так как по конкурсу не прошла.
В дальнейшем проявила себя только с положительной стороны. Отличалась упорством, прилежанием, любовью к музыке. После зимней экзаменационной сессии зачислена студенткой по классу фортепьяно.
В коллективе пользуется уважением. Комсомолка. Является успевающей. С обязанностями агитатора во время выборной кампании справлялась.
По характеру замкнута.
Классный руководитель Бельская».
Характеристика — еще одна страничка в деле.
— К вам гражданочка, — предупредил по телефону постовой. — Пропустить?
— Пропустите.
Дверь распахнулась широко и резко. На пороге стояла Камила Гуревич, взволнованная, бледная, с каким-то лихорадочным, болезненным блеском в глазах.
— Это сделала я, — выпалила она. — Вот! — улыбнулась принужденно, прикусила губу. Ей не хватало дыхания.
«Явка с повинной», — подумал я.
Ей стоило больших усилий сдвинуться с места, точно весь запал ушел на признание.
Отняла плечо от дверного косяка, подошла к столу тяжелой походкой. Выложила новые пятирублевки.
— Вот, — повторила она.
И села, опустив голову. В том же костюмчике и той же белой блузке.
— Те самые? — спросил я, перебирая негнущиеся купюры. Шесть штук.
Отрицательно покачала головой.
«Те истратила. Самая обыкновенная мошенница…»
Я был раздосадован. После разговора с Ираидой Ивановной я еще надеялся, что подозрение не оправдается. «Еще свое отдаст, будьте уверены…» Вот тебе и отдала!