Ладно, надо собираться. Надеваю джинсы, иду на кухню, наклеиваю пластырь с гиоксизоном на лоб поверх прыща — уж лучше пусть будет похоже на заклеенную рану.
Диктор сообщает что-то о пингвинах-гомосексуалистах из Маньчжурского зоопарка, которые повадились воровать яйца у гетеросексуальных пар, а вместо них подкидывать округлые камни.
Вот бывает же в мире, улыбаюсь я. Достаю из тумбы зажим с деньгами и сую его в задний карман джинсов. Затем убираю мобильник в магнитную сумочку и креплю её на пояс.
Так, а может, позвонить Игнату? Вдруг ему сейчас тоже в Центр надо?
Вместе всяко веселее будет.
Пока диктор в новостях вещает о чём-то ещё, набираю Игната. Вызов идёт. Раз гудок, два, три… Проходит секунд сорок.
Ну да ладно, чёрт с ним, думаю я и снова убираю мобильник на пояс.
Начинается прогноз погоды. Выключаю телевизор и иду к шкафу за свитером.
Сам же на ходу думаю, вот хорошо было бы в книжном обнаружить Малкину-Пых и её "Психологию поведения жертвы". Тысячестраничный труд по всем вопросам виктимологии. Серьёзная работа, которую сейчас вообще нигде не достать, даже во всех интернет-магазинах её нет в наличии.
Ну или что-нибудь из того же Выготского. Тоже мало где продают. Лурию легко можно найти, а Выготского нет, странно.
Начинаю напяливать через голову свитер, как вдруг проскакивает невесть откуда вынырнувшая мысль — "Гудзонский ястреб".
Останавливаюсь.
"Гудзонский ястреб?" — задумываюсь я. — Причём здесь это?
Почему вдруг вспомнил об этом фильме?
Забавную комедию с Брюсом Уиллисом я впервые посмотрел ещё в 92-ом, она мне нравилась, но почему вдруг ни с того, ни с сего вспомнилась?
Медленно продолжаю натягивать на себя свитер, а сам же думаю, почему вдруг вспомнился этот фильм?
Пока думаю, на ум тут же приходит сцена из самого начала, где герой Уиллиса с другом грабят музей. Как вырезают стеклорезом с присоской дырку в окне, как шутя, игриво насвистывают какую-то мелодию… Такие весёлые, непринуждённые — юморист Уиллис и этот… Как его… Крупнолицый такой… Как же его? Как этого второго актёра…
Тут я ещё раз замираю. Но на этот раз от удивления…
Дэнни Айелло! Точно!
Этот самый крупнолицый друг Уиллиса из "Гудзонского ястреба"! Это и есть Дэнни Айелло!
Напялил свитер, стою в коридоре, смотрю на себя в зеркало и думаю…
Это что получается? Пока я тут собирался и думал о своём, что-то внутри меня продолжало усердно вспоминать, кто такой Дэнни Айелло?
Пока моё сознание было занято своими делами, в подсознании происходили свои процессы, которые я запустил некоторое время назад?
Когда бессознательное нашло ответ (идентифицировало искомого Дэнни Айелло как актёра из "Гудзонского ястреба"), оно тут же предоставило этот ответ в распоряжение сознания. Вытолкнуло на поверхность. Потому-то я и не сразу сообразил, к чему вспомнился этот фильм — потому что его отношение к Дэнни Айелло было прослежено бессознательно, вне контроля моего внимания.
Я давно понимал, что все озарения в нашей жизни, внезапные догадки, интуиция — это всё работа нашего бессознательного. И никаких чудес.
Хотя, с другой стороны, разве сам факт того, что в нашей психике сосуществуют сразу несколько уровней одновременного мышления, не является чудом?
Именно так. Иначе не скажешь.
В свете этого подхода к пониманию сознания, психоаналитик Фил Моллон (Моллон, 2002) справедливо отмечает, что сознание имеет много общего с понятием внимания (хотя далеко им не исчерпывается). Мы осознаём только то, на что направлено наше внимание и не осознаём того, на что внимание не направлено. Это касается не только восприятия действительности, но и осознания собственных внутренних психических процессов (самосознание).
Сознание как внимание похоже на свет ручного фонарика, которым мы освещаем тёмную комнату. Мы не освещаем всю комнату сразу, мы технически не можем этого сделать, а потому вынуждены освещать лишь определённый участок стены, пола, потолка…
То, что выхватывает луч фонаря из темноты, нами и осознаётся. И наша собственная мысль подобна бегущему таракану — пока мы её освещаем, мы её хорошо осознаём, но стоит нам отвести луч света в сторону, как таракан пропадает из поля нашего зрения.