— Оставьте несчастного зверя в покое, — посоветовала Янка, — вы можете так надоесть ему, что он с удовольствием проглотит вас.
— Не беспокойся, он любит меня.
Медведь тем временем снова лег и заснул, положив голову на лапу. Губа так и осталась вывернутой, обнажая кроваво-красные десны.
Из всего того, что болтала женщина, Янка уловила лишь одно, что Райкар временно отсутствует и его не будет день или два. Значит, в настоящий момент существовало только два препятствия — злобная старуха и дикий медведь Тониш. Что они по сравнению с самим Райкаром! Он один представлял самую серьезную опасность, и только он мог заставить содрогнуться отважную девушку.
Что же ей теперь предпринять? Делать хорошую мину при плохой игре, ломать комедию, что она смирилась с судьбой, а тем временем ждать удобного случая? Девушка была уверена, что друзья и отец обязательно будут ее искать, они сумеют найти это бандитское логово и спасти ее. Она также понимала, что активное сопротивление бесполезно. Какой бы смелой и решительной ни была Янка, бороться против дикого зверя, безусловно превосходящего по силе, просто неразумно. Приручить, обласкать — возможный вариант, но требующий много времени, а выйти на свободу надо не позднее, чем через двадцать четыре часа. Но каким образом?
Янка сосредоточенно думала. Она изменит тактику поведения.
— Поймите, — обратилась девушка к Басе, — мое положение ужасно. Я была вместе с папой и братом в двух шагах от Мукдена, мы путешествовали, и вдруг я оказалась в этой ужасной тюрьме. Простите меня за мое отчаяние, — жалобно продолжала она, — но что вы от меня хотите, что я должна сделать?
— Ничего! Абсолютно ничего! — замурлыкала старуха. — Я должна прежде всего подчиняться сыну… А тебя я прошу только спокойно дождаться его возвращения, не причинив никому вреда.
— Вы очень любите своего сына?
— Люблю, конечно… Я очень люблю моего Райкара. Он такой сильный, храбрый, все на свете его боятся.
— Даже вы?
Бася посмотрела на девушку: разговор ей не нравился, и она решила сменить тему. Время шло к полудню, и крошка, как она мысленно называла пленницу, вероятно, умирала от голода. Старуха занялась приготовлением обеда.
— Давайте я вам помогу, — предложила Янка.
Съестные припасы не отличались разнообразием — вяленое мясо антилопы, сухой сыр, орехи. В глубине пещеры, где лежали продукты, девушка заметила висевшую на крюке тушу козы.
— Пойдет на ужин господину Тонишу, — учтиво объяснила Бася.
— Бедное животное! — Янка. — Посмотрите, на голове запеклась кровь. Можно подумать, что ей проломили череп, а потом зачем-то вырвали глаза.
— Проделки моего сына. Когда он принес козу сюда, ему показалось, что она жива, поскольку смотрит на него большими, полными слез глазами. Тогда он взял нож и вырезал ей глаза.
Бася сдернула тушу с крюка и бросила медведю. Послышалось довольное урчание. Тониш набросился на мясо, раздирая куски лапами и зубами. Челюсти исправно заработали, с хрустом перемалывая кости. Янка почувствовала приступ тошноты.
На обед женщины расположились у ящика, служившего столом. Медведь продолжал пожирать свою добычу. Под это нескончаемое чавканье Янка не могла заставить себя положить ни одного куска в рот.
— Не найдется ли у вас воды? — она тихо.
Бася рассмеялась:
— Воды? Да разве мы знаем здесь, что это такое? Ты хочешь пить, моя крошка… Впрочем, я тоже. Я дам тебе кое-что получше.
Старуха поднялась и отправилась в глубину пещеры. Через минуту она победно выставила бутылку на стол.
— Выпей-ка это залпом. А потом расскажешь мне все новости.
Янку так мучила жажда, что она, не раздумывая, подняла бутылку к губам и хлебнула целый глоток.
— Но… Это же водка! — закричала девушка, обжегшись.
— Водка! Мы стащили ее у русских. Правда, хороша?
— Я не хочу больше… Ужасно дерет горло.
— Ах ты, какая нежная… Смотри, как это пьют. Двумя руками старая женщина поднесла бутылку к губам на расстояние двух пальцев и стала заливать содержимое в рот. Она все пила и пила.
— Вы погубите себя! — Янка.
Бася, сделав еще несколько больших глотков, отбросила посудину на стол.
— О! Хорошо! Про нее говорят — сироп, выжатый из драгоценных камней.
Сильный кашель прервал речь бурятки. Скорчившись, она села на пол на колени. Спазмы[78] душили ее, разрывая грудь. Так продолжалось несколько минут. Янке стало жаль старую цыганку, но чем она могла помочь? Наклонившись, девушка легонько постучала Басю по спине. Постепенно приступ прошел. Женщина успокоилась, но продолжала тихонько стонать. Было очевидно, что она очень страдала. За это время Тониш справился с козой и, закончив ужин, громко зевнул, показывая всем свой кроваво-красный язык. Затем, положив голову на лапы, заснул. Бася перестала причитать и вскоре, закрыв глаза, тоже заснула.
Янка осталась в полной тишине между спящей пьяницей и диким зверем. Она посмотрела на медведя. Его мощное тело, как огромный мешок, загораживало вход. Девушка видела за ним свет. Ее тянуло туда. Всего лишь несколько метров отделяли пленницу от желанной свободы. Один быстрый рывок — и она на воле! Девушка перевела взгляд на Басю. Глаза у той были плотно закрыты, дыхание спокойно, женщина спала крепким глубоким сном. Водка доконала ее. Нет, она не проснется, а потом, как говорил этот храбрый Буль-де-Сон: «Кто не рискует, тот и не получает ничего». Янка почувствовала прилив радости, образ юного француза вдохновил ее. Девушка снова посмотрела на дикого зверя. Тониш не шевелился, его поза оставалась неизменной. Наевшись как следует, медведь отяжелел. Шел процесс пищеварения, и сторож крепко спал, ритмично посапывая. Он тоже вряд ли что-нибудь услышит.
Пленнице нужно было сделать лишь одно стремительное движение. Лапы медведь поджал под себя, свернувшись калачиком, поэтому половина дверного проема теперь была свободной. Если только Янка сможет перешагнуть через спящее животное, не разбудив его…