— Ты постарался неплохо, — он быстро сжал мое плечо. — Я проверю ее и узнаю, можно ли помочь до прибытия магимедиков и служб спасения. Они должны быть уже близко.
Он и мама опустились по бокам от женщины. Они пели едва слышно, на лицах выступил пот. Мама начала у ног женщины, а папа — у головы. Они напряглись, запели громче. Они пытались подчинить обезумевшую магию, как было у Рочио.
Мама сделала паузу.
— Ее нога сломана. Финн, можешь найти что-то прямое и прочное, чтобы мы наложили шину? И ее лучше передвинуть в безопасное место, если удастся сделать это, не потревожив ее раны.
— Я поищу, — я обернулся, а мама запела дальше. Сломанная спинка стула торчала из обломков в паре футов от меня. Я подбежал и выдернул стул, ножка болталась на паре щепок. Я отломал ее, дернув за нее рукой.
Я поспешил к женщине, сорвал шарф с шеи.
— Вот, — сказала я. — Этим можно перевязать.
— Идеально, — мама напряженно, но искренне улыбнулась мне, взяла шарф и ножку стула. Она прижала палку к ноге женщины и зашептала чары, которые, как я подозревал, были чарами онемения.
Папа сунул свой свернутый шарф под голову женщины, убрав из-под нее обломки камня. Красное растекалось по ткани.
— Подержишь тут? — сказал он мне.
Я опустился рядом с ним, прижал повязку к ране. Папа зашептал чары, чтобы замедлить кровотечение. На миг, несмотря на встревоженные голоса вокруг нас и холодный воздух, терзающий мое горло и легкие, я ощутил странное спокойствие.
У меня не было магии, но мы работали вместе, семьей, ради общей цели. Это ощущение отличалось от того, как я общался с родителями последние недели, и мне это нравилось. Может, я еще не разрушил эти отношения.
А потом я вспомнил кусок камня из арки здания Конфеда, летящий к груди дяди Реймонда, а до этого — жуткую сияющую маску группы, которую Рочио звала Достойными, поднимающуюся в пыли над разрушенным зданием часы спустя. Многие работали в здании Конфеда, когда оно рухнуло. Многих завалило или ранило, и редких удастся спасти. Тошнота сжала мой желудок, прогнав миг спокойствия.
Папа провел рукой по лбу. Он запел другую мелодию, но звучал сдавленно.
— Атака потрясла и магию, — сказал он. — Она ускользает от меня, когда я пытаюсь ее направить. Техники тех магов были ужасно сильными, — он огляделся, словно проверял, что мятежников не было рядом, готовых напасть еще раз.
— Вряд ли они навредили магии намеренно, — сказал я. — Такой эффект они могли и не ожидать. По словам Рочио…
Папа взглянул на меня растерянно, и я притих. Я взглянул на Рочио, где она и пара других спасителей доставали мужчину из обломков.
Мои родители только встретили мою девушку. Они знали лишь немного о том, что мы пережили во время Экзамена, или что было с ней после того, как она стала Чемпионом и попала в особый отряд Конфеда.
Из-за чар, которые на меня наложили экзаменаторы, я не мог рассказать им всего остального, если бы попытался. Как я мог объяснить природу магии или как наши войны влияли на нее, когда не мог озвучить доказательства? А те части, которыми я мог делиться, придавали Рочио вид сумасшедшей.
— Не важно, — сказал я. — Это не важно для пострадавших, — еще одна трещина росла между мной и моей семьей.
Папа смотрел на меня еще миг, но прибытие первых машин служб спасения избавило меня от вопросов. Скорые собрались по бокам возле обломков на улице. Врачи и магимедики выбежали из машин. Через секунды они стали кричать людям, что пришли на помощь, что именно мы можем сделать.
Один из магимедиков позвал магов собраться вокруг него, он озвучил стратегию, как справиться с катастрофой. Я сделал пару шагов к нему и понял, что он вряд ли имел в виду и Выжженного мага, как я. Мои родители ушли к нему, а я отправился к одному из обычных врачей. Она указала мне на открытую скорую.
— Там стопка одеял. Накрой всех, кого уже вытащили из завалов. Нам не нужно, чтобы у них случился шок.
Я схватил так много тонких, но плотных одеял, сколько мог унести. Несколько фигур сидели, сжавшись, по краю пострадавшего района. Обломки задели многих прохожих, которые двигались по этой части города. Я протянул одеяло пожилому мужчине, сжавшемуся у открытой дверцы водителя его машины, передняя часть которой была разбита большим куском камня. Я прошел к девушке чуть младше меня, прижимающей руку к ушибленному лбу, другой — сжимающей опухшую лодыжку.
— Спасибо, — сказала девочка, не подняв головы. А потом она посмотрела на меня, и я заметил, как она увидела черную метку Выжженного, которая виднелась на моем виске ниже шапки. Она напряглась не только от боли и чуть отодвинулась.