— И Круг знает, что вы обнаружили это, — сказал папа.
— Да. И они не рады. Отсюда и розыск, — и я описал, как Круг отреагировал, когда я с Луисом и Тамарой пришел поговорить с ними. — Я боялся говорить с вами об этом, особенно после того, что случилось с дядей Реймондом, — закончил я. — Но я пришел сюда и выдержал этот страх, потому что я еще больше боюсь, что будем, если мы не объединимся и не начнем разбираться с теми конфликтами, хотя бы ради магии. Я — всего лишь семнадцатилетний Выжженный. У редких на нашей стороне остался полный талант. Нам нужно, чтобы люди в Круге послушали, как и в правительстве простаков, наши слова. Мне нужна помощь.
— Не знаю, как сильно я могу повлиять, — Марго скривилась. — Может, я уже ухудшила вашу ситуацию. Но я могу хотя бы отметить, что после обсуждений, в которых я участвовала, то, что ты рассказываешь, имеет смысл, — она посмотрела на наших родителей. — Вторая волна нестабильности магии произошла сразу после крупной атаки национальной защиты на мятежников за океаном. И я знаю, что Рочио смогла научить секретаря обороны колдовать, хоть и немного, хотя он должен быть простаком.
— В каком плане ухудшила? — спросил я, мне было не по себе.
Она посмотрела на меня с мольбой во взгляде.
— Начальник взял меня на встречу, и они спросили меня обо всей ситуации с простаками и магией… я не знала тогда, как все обернется. У меня были только твои слова, и это точно Конфеду не понравилось бы. И я сказала им, что ничего не знала. Судя по тому, что они сказали потом, они решили, что Рочио врала Закеру, чтобы он остановил атаку, и она как-то зачаровала его, чтобы он немного уловил магию.
Моя кровь похолодела. Рочио упоминала, что один из коллег Закера предполагал, что его обманули. Конечно, они видели в ней помощницу террористов, если верили, что она обманом заставила Закера остановить атаки на Достойных. Какой кошмар.
— Потому они разыскивают ее, — сказал я. — Ты должна сказать им, что она не стала бы ни за что помогать террористам.
— Я могу попробовать, но вряд ли они послушают меня, когда я уже сказала им противоположное. И не все там доверяют мне, потому что я тоже маг. Когда они потеряли Рочио и ее коллег, они надавили на Круг, а те все отрицали. Правительство простаков еще не сталкивалось с такими проблемами — мятежники-маги нападают на их города, магия бушует сама по себе. Они подавлены и не понимают, в чем дело.
И им было проще думать, что один юный маг-дезертир мог все испортить, а не все главы Конфедерации десятки лет закрывали глаза на проблемы. И все старания Рочио убедить Закера оказались напрасными.
Пока мы с сестрой говорили, папа сел прямее. Он вступил в разговор с новой твердостью в голосе.
— Тогда, может, пора увидеть, хватит ли моих лет службы в Конфедерации, чтобы выступить. Чего ты хочешь достичь, Финн?
То, что он предлагал это, прогнало почти все напряжение из меня сиянием радости. Я невольно улыбнулся.
— Обратиться к Кругу, чтобы они хотя бы признали, что некоторые чары вредят магии, и прекратили дальнейшие магические атаки, пока мы не успокоим магию. Это сейчас важнее всего. Если они даже это не сделают, Лига готова разнести весть публичной демонстрацией. Круг сможет повлиять на то, сколько информации увидят люди, если быстро отреагирует.
— Я поговорю с теми, кого лучше всех знаю, первым делом завтра, — сказал папа. — И свяжусь с друзьями, которые с нами выступали за Разоблачение, чтобы были дополнительные голоса поддержки. Мы поддержим вдвоем, да?
Он повернулся к маме, которая все еще была в шоке. Она взглянула на меня снова, будто не узнавала, и моя кожа зудела от ее взгляда, но она согласно склонила голову. Может, не была готова принять, каким я стал, но все равно поддерживала меня. Этого хватало, хоть это немого притупляло радость.
— Мне нужно извиниться за свой ответ… и то, как я реагировал на твои разговоры об этом раньше, — продолжила папа. — Мы пытались научить вас стоять за то, во что вы верите, относиться ко всем в стране как к равным, но… знаю, я уходил от тяжелых разговоров с тобой после выжигания. Я говорил себе, что это из-за того, что я не хотел думать о твоей потере, но, может, дело было в том, что я обнаруживал, думая об этом. Я должен был поддержать тебя.
Горло сдавило так же, как когда мама обняла меня.