семидесятилетнего кинорежиссера бодрствовать. Глядя на его застенчивую манеру
держаться и мягкую улыбку, ни за что такого не подумаешь. Он мог бы сойти за этакого
идеального дядюшку, приветливого и обходительного. Единственное, что в нем есть
ершистого — это его прическа. Однако внутри, под этой внешностью, его гложет
анаконда страха.
Его убивает пустота. Отъявленный атеист, Аллен смотрит на жизнь как на
«бессмысленное мельтешение». Нет Бога, нет предназначения, нет жизни после смерти
и, соответственно, нет жизни и до нее. «Я, в сущности, не могу найти убедительную
причину, чтобы предпочесть жизнь смерти, — признается Аллен, — за исключением
того, что я слишком боюсь... Все поезда идут по одной линии. Все они идут на свалку».
Поэтому он снимает свои фильмы, чтобы отвлечься. Десятилетиями он
безостановочно выпекает их по штуке в год. «Мне нужно на чем-то сфокусироваться, поэтому я не смотрю на картину целиком»1.
Полагаю, существует кто-то, для кого страхи Вуди Аллена непостижимы. Должен
быть в великом Божьем мире человек, никогда не сомневавшийся в существовании
Бога и в Его благости. Но эту книгу пишет не такой человек.
Мои страхи, подобные вуди-алленовским, предпочитают всплывать на поверхность
не иначе как в воскресенье утром. Я просыпаюсь рано, задолго до того, как начнет
шевелиться моя семья, пробьется первый солнечный лучик и пачка утренних газет
шлепнется на крыльцо. Пусть весь мир спит, но не я. Каждое воскресенье — большой
день в моей жизни, я предстаю перед прихожанами, готовыми потратить полчаса
своего времени, чтобы обрести новую веру и надежду.
Обычно мне вполне хватает сил. Но так бывает не всегда (вас это известие не
тревожит?). Иногда в утренних сумерках этих часов перед проповедью меня поражает
явная абсурдность того, во что я верую. Особенно мне вспоминается одна Пасха. Когда
я просматривал текст проповеди при свете лампы, весть о воскресении выглядела
мифом, обывательскими слухами, а не евангельской истиной. Ангелы на кладбищенских
камнях; погребальные пелены то нужны, то не нужны; воины, устрашившиеся мертвеца; умерший, а потом ходящий по земле Иисус. Я уже чуть ли не ждал, что вот-вот из-под
следующей страницы выскочат безумный Шляпник из «Алисы в Стране чудес» и семь
гномов. Многовато все-таки натяжек, вам не кажется?
66
Мне иногда так кажется. И тогда я разделяю с Вуди Алленом его кошмар — страх, что Бога нет. Страх, что на вопрос «для чего?» не существует ответа. Страх перед
жизнью без цели и смысла. Страх, что имеющееся у нас сейчас хорошо настолько, насколько возможно, а любой, кто верит во что-то иное, просто собрался загорать на
южном побережье Ледовитого океана. Страшные, безмолвные, леденящие душу тени
одиночества в долине, которая теряется где-то в тумане.
В долине теней сомнения.
Возможно, вам знакомы ее серые очертания?
В ней...
• библейские повествования похожи на басни Эзопа;
• молитвы возвращаются назад равнодушным эхом;
• все нравственные ограничения проведены тонким пунктиром;
• верующие попеременно вызывают то жалость, то зависть — явно кое-кто
обманывает сам себя, но все-таки кто?
В той или иной мере все мы заходим в эту долину. В тот или иной момент всем нам
нужен план эвакуации из нее. Позвольте мне предложить свой план. Эти сомнения в
воскресные утренние часы теперь быстро рассеиваются благодаря источнику веры, бьющему на заключительных страницах Евангелия от Луки. Врач, ставший историком, посвятил последнюю главу ответу на один вопрос: что отвечает нам Христос, когда мы в
Нем сомневаемся?
Лука ведет нас все в ту же «горницу большую устланную» в Иерусалиме. Это утро
воскресенья после распятия в пятницу. Последователи Иисуса собрались вместе, но не
для того, чтобы преобразить мир, а чтобы спрятаться от него. Здесь собрались не
проповедники Благой вести, а испуганные кролики. Все свои надежды они похоронили
вместе с телом умершего плотника. Большую храбрость можно найти у выводка
цыплят, и большую твердость — у медузы. Бесстрашная вера? Это не здесь. Искать в
бородатых лицах этих мужчин отблеск решимости, толику мужества — пустая затея.
А вот стоит взглянуть на прояснившиеся лица женщин, и сердце у вас забьется так
же радостно, как у них. В рассказе Луки они принесли с собой в горницу лучи рассвета, возвестив о явлении Иисуса.
И, возвратившись от гроба, возвестили всё это одиннадцати и всем прочим. То были Магдалина