– А если дело идет о преступлении?
– Даже тогда. Я могу только уверить, что никакой закон не охраняет так жизнь и имущество граждан, как «Бесстрашные». Я не жалею ни времени, ни денег, чтобы охранять своих людей.
– Довольно, Марлен, я понял.
– И как гласит твой ответ?
– Я отказываюсь.
– Ты с ума сошел!
– Может быть.
– Тогда прощай. – Она протянула ему руку.
– Прощай, Марлен. Я больше не буду тебе в тягость.
Она не ответила и ушла, даже не посмотрев на него.
Швиль бросил последний взгляд на обстановку, в которой он провел столько мучительных, но безопасных дней. Он сразу же покинул дом. Отойдя довольно далеко, он вынул из кармана карточку, которую дала Элли. Теперь он может прибегнуть к ней.
Дом, который он искал, лежал в стороне, в грязной и пустынной местности. Он не нашел звонка и должен был постучать в занавешенное окно. Женщина с седыми волосами и большими черными глазами посмотрела на него. Вместо того, чтобы сказать что-нибудь, он показал карточку Элли. Женщина отодвинула засовы и провела Швиля через маленькую белую кухню по узкой лестнице наверх, в маленькую комнату. Там она зажгла лампу, завесив окно скатертью. Затем, не говоря ни слова, вышла.
Спустя четверть часа Элли вошла в комнату. Ее глаза сердито сверкали и в движениях сквозило нетерпение. Швиль встал.
– Послушайте, господин Швиль, если бы я знала, что вы так скоро прибегнете к моей карточке, то вы не получили бы ее, – воскликнула она.
– Но, фрейлейн Элли, разве я мог знать, что уже сегодня буду в безвыходном положении?
– Если бы вы знали, – ответила она спокойнее, – с какой опасностью сопряжена для меня подобная встреча!
– Об этом я не подумал, фрейлейн Элли: иначе я бы не поступил так. Но в чем заключается для вас опасность?
– Ах, оставьте лишние вопросы, я не могу долго задерживаться. Итак, что случилось?
– Я оставил Марлен во второй раз, и это уже навсегда.
– Вы с ума сошли! Разве вы не знаете…
– Я все знаю, фрейлейн Элли, – перебил он ее, – и именно поэтому я не хочу принадлежать к «Бесстрашным».
– Вот как, вы знаете уже все?
– Да, я знаю довольно много и меня удивляет только…
– …Что я принадлежу к касте?
– Да, вы правы. Все эти дни я много… и с большой печалью думал о вас.
Она ласково взглянула на него и вздохнула.
– Я вас тоже не забыла, – ответила она. – Я приготовила вам паспорт…
– Фрейлейн Элли! На самом деле?
– Да, но человек, изображенный на фотографии, носит короткую бородку. Вы должны отрастить ее прежде, чем сможете перейти границу.
– Но где же мне найти убежище так надолго? Я ведь не могу оставаться здесь…
– Вы поедете к озеру Гарда в Санта Феличе: там есть у меня в деревне знакомая, где вы можете пожить некоторое время.
Он с восхищением пожал ей руку.
– Фрейлейн Элли, я чувствую, что вас давит страшная тяжесть – поедемте вместе.
– Нет, нет, еще нельзя. Вы должны найти на земле такое место, где мы были бы в безопасности. «Бесстрашные» распространены по всему свету, и если они нас найдут…
Она внезапно замолчала и потушила свет.
– Тише, – прошептала она и осторожно отодвинула с окна скатерть.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, мне только показалось, что я слышу шаги, но я ошиблась. Не зажигайте огня. Через час приходите к палаццо Лазурного Берега. Оставайтесь на северной стороне, где темнее всего. Там я дам вам все, что вам нужно. Теперь я пойду, но вы выйдете из этой комнаты только через десять минут.
После этого Элли исчезла.
Швиль был счастлив найти в своем положении друга. Что Элли искренне желала ему добра, в этом он не сомневался. Значит, она тоже была в руках Марлен. Что же другое мог означать ее тяжелый вздох, и почему она так боялась? Его зависимость от Марлен была понятна: она спасла его от смерти. Но почему Элли оказалась в сети у Марлен? Почему Марлен имела на девушку такое влияние?
«Может быть здесь играет роль вознаграждение, – подумал он. – Но почему она тогда не отказывалась от работы, если та была ей слишком тяжела? Почему она не могла бежать?» Швиль ничего не понимал, ни на один из вопросов у него не было ответа. Он вышел из дома, предусмотрительно подняв воротник.
Только после полуночи он окольными путями по маленьким улочкам добрался до дворца. Глубоко засунув руки в карманы, как ночной гуляка, он прошелся по северной стороне. Он уже почти достиг места, где должен был встретиться с Элли, как вдруг услышал за собой поспешные шаги. Он неуверенно оглянулся и от страха едва мог двинуться дальше, потому что двое людей, шедших без сомнения к нему, были полицейские. Однако Швиль сохранил достаточно присутствия духа, чтобы не ускорять шагов. Это сразу бросилось бы в глаза. Может быть, оба спешили и поэтому так торопились. Как они могли узнать его в темноте? Так внушал себе Швиль мужество до того момента, пока сильные руки не схватили его, и один из полицейских не сорвал у него с головы шляпу.
– Это Курт Швиль! – торжествующе сказал он.
– Это ошибка! – отчаянно протестовал Швиль. Но он сам не надеялся, что ему поверят. И действительно, они только рассмеялись. Они долго хохотали, прежде чем успокоиться.
«Все потеряно! Палач победил», – мелькнуло в мозгу Швиля. Он шел, как будто его уже теперь вели на эшафот: он не мог бежать вместе с полицейскими, и они наполовину волокли его. Рядом с собой он слышал их тяжелое дыхание. «Милая Элли, – пронеслось в его мозгу, – спасение было так близко, что, казалось, стоило протянуть руку».
Вдали показалась светящаяся вывеска полицейского участка. О бегстве нечего было и думать. Полицейские так крепко держали его, что он едва мог пошевелиться. Он не мог оторвать взгляда от приближающейся вывески. За ней было начало конца. Вот они уже подошли, виден освещенный подъезд. Теперь еще только пятнадцать, десять, пять шагов, и они уже пришли. Швиль невольно повернулся влево, к двери, но его спутники, к его немалому удивлению, протащили его дальше.
– В комендатуру! – сказал один полицейский.
Значит, они не доставят его в участок, тем хуже. Вдруг оба остановились перед винным погребом. Ну да, они устали. Здесь, наверное, и по ночам можно было утолить жажду. Они сошли вместе с ним по каменной лестнице вниз и постучали. Старик-итальянец открыл дверь и провел их в погреб. При свете свечей виднелось много народу, которые сидели за стаканами вина.
Полицейские отпустили Швиля и направились к стойке, где сразу же завязали разговор с хозяином. О своем пленнике они, по-видимому, совершенно забыли, потому что разговор становился все оживленнее. Они даже повернулись к Швилю спиной с таким спокойствием, как будто приковали его. Швиль мгновение раздумывал. Что ему осталось терять, в конце концов? Он сделал несколько осторожных шагов по направлению к выходу. Этот маневр не был замечен его преследователями; он шагнул еще, дотронулся уже до засова на двери и отодвинул его в сторону. Проскользнув в образовавшуюся щель, он осторожно затворил за собой дверь и двумя прыжками очутился наверху. Задыхаясь, он выбежал на улицу и побежал, постоянно поворачивая, чтобы сбить с толку возможных преследователей. Измученный, весь в поту, он достиг, наконец, дома, где незадолго до того встретился с Элли. Свет за окном больше не горел, старуха уже наверное спала. Он осторожно постучал в стекло. К его удивлению, женщина сразу же высунула голову, как будто только и ждала этого.
– Меня преследуют, впустите, ради Бога, – взмолился Швиль.
– Я не могу вам открыть, уходите, откуда пришли. Вы навлекли на синьору Элли сегодня несчастье, – гневно сказала она и снова хотела захлопнуть окно. Но Швиль положил между рамами руку. Он должен был узнать, что случилось с девушкой.
– Что произошло? Скажите!
– И вы еще спрашиваете? Когда она пошла к дворцу Лазурного берега, чтобы встретиться с вами, на нее напали и утащили: теперь вы ее больше никогда не увидите.
– Напали, кто же? – спросил он.
– Вы еще спрашиваете кто? «Бесстрашные», разумеется, – прошипела она и, сбросив его руку, захлопнула окно.