– Это он приказал. Похоже, ему неприятно, когда я нахожусь с ним рядом. – И чертыхнулась, чувствуя, что по щекам ее полились теплые слезы.
Протянув ей украшенный изящным кружевом носовой платок, Мэб проговорила:
– По-моему, ты сама не веришь в то, что говоришь.
– Нет, верю. Он прогнал меня прочь. И я такая дура, – прошептала Фиона.
– Почему? – спросила Мэб, усаживаясь рядом с Фионой на стоявшую под окном скамеечку.
Фиона опустила голову и уставилась на влажный и мятый платок, который комкала в руке. Сначала она решила перевести разговор на другую тему или солгать, но потом отказалась от этой мысли. Ни в какую ложь Мэб наверняка не поверит, а поговорить с кем-то об Эване, о своих чувствах и его поведении ей было нужно. Сама она, похоже, не в состоянии во всем этом разобраться.
– Он то привлекает меня к себе, то отталкивает, – пожаловалась Фиона. – То целует так, что у меня голова идет кругом, то не обращает на меня никакого внимания. Сегодня он начал меня целовать и вдруг холодно заявил, чтобы я уходила, хотя мне было совершенно ясно, что ему этого не хочется. – Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Фиона вытерла слезы. – Сначала я думала, что он меня хочет, но чувство порядочности удерживает его от того, чтобы целиком отдаться своей страсти. Однако сегодня я поняла, что я ему омерзительна, причем настолько, что он даже мысли не допускает о том, чтобы удовлетворить свою страсть. Я в этом уверена.
– Вот как? Ты, должно быть, просто дурочка, если так думаешь. – Фиона хмуро взглянула на Мэб, однако та проигнорировала ее взгляд. – А как он выглядел? И с чего ты взяла, что внушаешь ему отвращение?
Стараясь не поддаться дурацким надеждам, Фиона рассказала Мэб, как выглядел Эван после того, как внезапно оттолкнул ее от себя.
– Я думала, у него болит раненая нога, но, когда прошептала его имя, он холодно приказал мне уйти, а потом заявил, что будет лучше, если с сегодняшнего дня за ним будешь ухаживать ты.
– Никакого отвращения я здесь не вижу, Фиона. Конечно, он решил, что будет лучше, если я стану за ним ухаживать, поскольку он явно не в состоянии сдерживаться, когда ты рядом.
– Не я, а просто женщина, к которой он, как мужчина, испытывает страсть. А когда до него доходит, что именно меня он держит в своих объятиях, он меня прогоняет. Наверное, мне следует радоваться, что он не позволяет слепой страсти возобладать над рассудком.
– Фиона, Эван никогда не станет спать с девушкой только потому, что воспылал к ней страстью. Думаю, он очень боится стать таким, как его отец. Эван не похож и на своих братьев – те весьма горячие парни, однако в отличие от отца умеют держать себя в руках. И этому их научил Эван. Я слышала, как они называют его братом Эваном и подшучивают над ним, говоря, что он ведет монашеский образ жизни.
– Эван ведет монашеский образ жизни? – удивилась Фиона. Ей с трудом верилось, что мужчина, еще совсем недавно целовавший ее с такой страстью, может вести себя как монах.
– Да. Он спит с женщиной всего раз в год. В свой день рождения он отправляется в деревню и проводит ночь с проституткой. Звучит несколько зловеще, верно? Он ни одной не отдаст особого предпочтения, просто выбирает ту, что почище, и укладывается с ней в постель. На рассвете он уходит и больше никогда не возвращается. Такое впечатление, что он проделывает все это просто ради здоровья, как если бы пил лекарство.
Фиона рассмеялась шутке, но уже через секунду серьезно спросила:
– Раз в год? Ты уверена, Мэб?
Надежда вновь вспыхнула в ее душе, и это испугало Фиону.
– Еще как уверена. Правда, один раз, было это почти восемь лет назад, он изменил этой привычке. В Скарглас приехала девушка по имени Хелена. Боюсь, Эван увлекся ею. Ходили даже разговоры о женитьбе.
При одной мысли о том, что Эван кем-то увлекся, пусть и восемь лет назад, Фиона почувствовала боль, однако приказала себе не глупить. Эвану почти двадцать девять лет, было бы странно, если бы он ни к одной женщине не испытывал влечения.
– И что произошло потом? Он все-таки не женился на ней?
– Нет. Оказалось, что ее заслали в Скарглас враги. Эта девица заманила Эвана в ловушку, едва не стоившую ему жизни. Именно тогда у него появился на лице шрам. – Мэб вздохнула. – Эван всегда был серьезным парнем, но мог быть и веселым, и жизнерадостным, а после того случая всю его веселость как рукой сняло. И он вернулся к своей привычке удовлетворять свое желание раз в год.
– Может быть, сейчас наступает как раз такой период?
– Дурочка. Я рассказала тебе все это, чтобы ты поняла, что Эван – очень ответственный и сдержанный мужчина. Неужели ты думаешь, что никто из здешних девиц не пытался заманить его в постель? Пусть он не самый красивый из братьев и не очень умеет ухаживать за девушками, но он лэрд, а до того отец избрал его своим наследником. Такой мужчина не станет кидаться на женщину только для того, чтобы удовлетворить свое желание. Разве что оно уж слишком сильное.