Фиона спросила Мэб, не хочет ли та выпить немного сидра, и встала, чтобы принести напиток. Наливая в кубки сидр, сдобренный небольшим количеством специй, она размышляла о том, что рассказала Мэб. Если верить всему, что она ей поведала, Эван и в самом деле оттолкнул ее, руководствуясь благородными побуждениями, а может быть, даже чувством страха. Однако это было слабым утешением. Более того, в таком случае Эван опять может ее отвергнуть. А этого Фионе не хотелось. Одного раза более чем достаточно. Слишком острую боль она при этом испытывала.
До того как в ее жизни появился Мензис, ее никогда никто не отвергал. Мужчинам она нравилась, они говорили ей комплименты, до небес превознося ее красоту. Фиона не считала себя тщеславной, однако то, что мужчины не отводят от нее взглядов, ей льстило. Когда она впервые заметила, что они перестали смотреть в ее сторону, то поняла, что шрамов на щеках оказалось достаточно, чтобы навсегда изменить ее жизнь, что из очаровательной девушки Она превратилась в дурнушку и мужчины теперь не будут обращать на нее внимания, ей стало невыносимо больно. Однако Джилли и другие ее родственники заверили ее, что те мужчины, которым важна лишь красота, круглые идиоты, не стоящие ее слезинки, что скоро ей встретится умный и добрый мужчина, для которого важнее не ее внешность, а внутренний мир, и Фиона немного успокоилась. Когда она познакомилась с Эваном, ей показалось, что он именно такой мужчина. Ей и сейчас хотелось в это верить, но она боялась.
– Ой, Мэб, я такая трусиха, – сказала Фиона, протягивая Мэб кубок и усаживаясь с ней рядом. – Я думала, что нашла человека, который не станет обращать внимания на мои шрамы, но он меня отверг.
– Глупышка. – Мэб сделала глоток. – Очень вкусно, – заметила она и продолжала: – И вовсе он тебя не отверг.
– Но мне так показалось.
– Очень может быть, но я уверена, что Эван просто попытался защитить тебя от самого себя. И, вполне вероятно, себя от тебя.
– От меня? Но почему? Ведь я не представляю для него никакой угрозы.
– Еще какую представляешь. Многие мужчины видят в женщинах угрозу, поскольку они вызывают в них чувства, которые им вовсе не хочется испытывать. И мне кажется, ты возбуждаешь в Эване чувства, которые вызывают у него беспокойство.
– Похоть.
Мэб пожала плечами:
– Это, без сомнения, тоже, но не только. Ведь Эван за долгие годы успел доказать, что умеет сдерживать свои желания. По правде говоря, Эван – это мужчина, способный держать свои чувства в узде. – Нахмурившись, Мэб сделала очередной глоток из кубка. – Даже когда он увлекся Хеленой, он не слишком изменился.
– А откуда ты знаешь, что он ею увлекся?
– Ну, он стал с ней спать, хотя этот день не был днем его рождения. Потом, он стал немного рассеянным. Мог забросить работу, хотя до знакомства с Хеленой никогда себе этого не позволял. Так что я поняла это по многим признакам. Но теперь, когда я об этом задумываюсь, мне кажется, это не Эван уложил ее в постель, а она его. Кроме того, Эван очень часто пребывал в радужном настроении, и это выбивало его братьев из колеи.
Фиона улыбнулась:
– Я могу это понять. Мой брат тоже когда-то был весьма сдержанным мужчиной. И во многом остается таким до сих пор. Я помню тот день, когда Джилли заставила его рассмеяться. Мы все тогда были поражены. А некоторые женщины даже прослезились. Коннор в течение многих лет нес на своих плечах груз забот о нас. Единственное, что было для него важным, – это наша безопасность. На плечи пятнадцатилетнего парнишки легла слишком большая ответственность. И он ожесточился. Он прекрасно справился с бременем забот, однако стал не по годам взрослым и неласковым. Наша Джилли помогла ему стать мягче, доказала, что он может выказывать людям немного тепла, оставаясь при этом сильным лэрдом, каким он хотел себя видеть, что они все равно будут уважать и слушаться его.
– А как ты думаешь, кто несет на своих плечах бремя забот о Скаргласе и его жителях? – тихо спросила Мэб.
Сообразив, что она хочет сказать, Фиона так и ахнула. А ведь и в самом деле, между Эваном и Коннором много общего. Конечно, Коннор не держал себя в узде, отказывая себе в развлечениях, но ведь у него не было такого отца, как сэр Фингел, и ему не было необходимости себя сдерживать, В общем, грехи родителей и глупости, которые они совершают, отражаются на детях. Фиона, однако, пока не знала, чем ей может помочь осознание этого.