Эван покачал головой, размышляя над тем, какие огромные перемены ожидают его в будущем. С одной стороны, он был рад тому, что, женившись на Фионе, приобрел для своего клана сильных союзников, а с другой – понимал, что этот слишком щедрый дар под стать более могущественному лэрду, каким ему никогда не стать.
«Что ж, что сделано, то сделано, – продолжал размышлять Эван, глядя, как Фиона весело смеется над шуткой Саймона. – Назад дороги нет. Учитывая, какие у нее могущественные родственники и союзники, нельзя даже помыслить о том, чтобы повернуть назад». Это было бы губительно для него самого и его клана. Вряд ли Фиона из тех женщин, которые будут мстить, если он ее бросит, однако вполне вероятно, что к ее мнению никто не станет прислушиваться. Его бы не удивило, если бы ему пришлось держать ответ перед ее разъяренными родственниками за то, что он собирался взять за нее выкуп, а потом лишил ее невинности и сделал своей женой. Можно, конечно, попытаться скрыть то, что он держал Фиону в замке в надежде получить за нее выкуп и спал с ней, но надеяться на это не стоит.
Свадебный пир шел своим чередом, и вскоре Эвану стали надоедать становившиеся все более нелепыми тосты, которые провозглашали братья. Мало-помалу они довели его до такого состояния, что он готов был их задушить, если они не прекратят. С трудом заставив себя успокоиться, Эван продолжал расспрашивать Фиону о родственных кланах. Оказалось, что она знает о его родственниках Камеронах гораздо больше, чем он. Но главное, что уяснил Эван из ее рассказа, это то, что родные Фионы радушно принимали в лоно своей семьи всех новых членов. Так было с Мюрреями, с Камеронами, и Эван хотел, чтобы и с его кланом было то же самое.
Заиграла музыка, и Эван недовольно поморщился. Понукаемый братьями, он заставил себя один разок потанцевать с Фионой, однако почувствовал себя огромным и неуклюжим и бросил ее на их попечение. Они с радостью подхватили эстафету. Эван сидел за столом и наблюдал за тем, как развеваются ее роскошные волосы, как движется ее гибкое тело, и чувствовал всевозрастающее желание. Она смеялась и улыбалась, танцуя со всеми братьями по очереди, включая краснеющего, неловкого Саймона, А один раз она даже станцевала какой-то странный и в то же время прелестный танец с незаконнорожденными детьми отца, после чего няни быстро отправили их в постель.
Чувство вины пронзило Эвана, когда он понял, что не просто наслаждается видом своей молодой жены, получающей истинное удовольствие, а ищет признаки измены и предательства и не находит их. Она ни с кем из мужчин не флиртовала, никому призывно не улыбалась, никого не выделяла среди других. В общем, если доверять собственным глазам – а у Эвана не было никаких причин им не доверять, – она относилась ко всем с дружеской непринужденностью. Ни больше ни меньше.
Она вела себя, по мнению Эвана, как женщина, которую воспитывали мужчины, видевшие в ней не особу противоположного пола, а просто еще одного брата, именно так, как она и рассказывала. Никакого страха и никакого смирения она не выказывала. Эван подозревал, что она будет уважать мужчину, только если он того заслуживает, и никогда не станет слепо подчиняться ему. Похоже, что, выйдя за него замуж, Фиона сделала его братьев своими братьями. Ему было несказанно приятно видеть, что его братья, да и все мужчины его клана приняли Фиону не только потому, что она стала его женой, но и потому, что она им пришлась по душе. Хорошо бы еще отец принял ее.
Решив не думать сейчас на эту тему, Эван встал и направился к своей жене. Его все еще мучили сомнения и страхи, однако он решил пока убрать их в самый дальний уголок памяти. Судьба подарила ему прекрасную жену, при одном взгляде на которую кровь закипает у него в жилах. Пора прекратить размышлять о ней и начать наслаждаться ею. А это не означает, что он намеревается скакать с ней, как козел, по большому залу под звуки музыки, которую играют из рук вон плохо. Когда Фиона оказалась рядом, он схватил ее за руку.
– Ой, Эван, ты… – начала было она и удивленно вскрикнула: подхватив под мышки, Эван забросил ее себе на плечо. – Эван, сейчас же отпусти меня! – приказала она, вспыхнув от смущения, когда его братья и остальные гости, не стесняясь в выражениях, принялись высказывать предположения, что он намеревается с ней сейчас сделать. – А как же праздник?
– Отпразднуют без нас, – бросил он, направляясь к двери. – Пора.
– Пора? Что пора?