– На сей раз, детка, я сделаю все, чтобы ты испытала неземное блаженство, – заявил Эван и прильнул к ее губам страстным поцелуем.
Когда он наконец оторвался от ее губ, Фиона с трудом перевела дыхание. Она принялась ласкать его спину дрожащими руками, а он начал покрывать поцелуями ее шею, потом добрался до груди. Тихий стон сорвался с ее губ, когда Эван взял в рот затвердевший ноющий сосок и принялся посасывать его, одновременно лаская другую грудь своими длинными умелыми пальцами. Она попыталась лечь поудобнее, объятая желанием полнее ощутить прикосновение его тела к своему, но Эван не позволил ей этого сделать.
Его горячая твердая восставшая плоть впивалась ей в ногу, однако Фиона лежала в таком положении, что потереться о нее ногой не могла. Она провела рукой по его бедру, стремясь добраться-таки до вожделенной плоти, однако Эван схватил ее за запястье и оттолкнул руку. Фиона не знала, что и думать: Эван явно возражал против ее прикосновения. Она предприняла вторую попытку, но Эван вновь отшвырнул ее руку и прижал ее к кровати.
– Не нужно, детка, – хрипло прошептал он. – Если ты до меня сейчас дотронешься, я не смогу сделать так, чтобы ты кричала.
От мысли о том, что одного ее прикосновения достаточно для того, чтобы Эван потерял самообладание, желание Фионы вспыхнуло еще яростнее. Она обняла его обеими руками, он вновь прильнул к ее губам поцелуем, и Фиона почувствовала, что он едва сдерживает страсть. Радостное чувство пронзило Фиону: похоже, ей удалось настолько возбудить его, что его сдержанности, которой он так славится, вот-вот придет конец.
В этот момент Эван просунул руку между ее ног, и Фиона, для которой подобная сладостная ласка была в новинку, непроизвольно вздрогнула. Однако уже через несколько мгновений смущения ее как не бывало: длинные пальцы Эвана, похоже, знали свое дело. Вскоре Фиона раздвинула ноги и выгнулась всем телом, стремясь утолить быстро растущий голод.
Слабый стон сорвался с ее губ, когда Эван устроился у нее между ног. Фиона крепко обхватила его ногами, и он медленно вошел в нее. Он принялся осторожно двигаться, словно боясь причинить ей боль, и желание Фионы стало еще острее. Она принялась ласкать руками его ягодины, однако Эван, недовольно зарычав, пригвоздил ее руки к кровати и прильнул ртом к ее соску. Фиона почувствовала, как страсть вспыхнула в ней еще более яростным огнем.
Казалось, она не в силах больше выносить его осторожные, размеренные проникновения, но стоило ей об этом подумать, как Эван отпустил ее руки. Не отрываясь от ее груди, он просунул руку между их телами и принялся ласкать Фиону. Фиона не поняла, какой части тела он касается, однако в следующее мгновение ей уже не было до этого дела. Ее подхватила такая яростная волна страсти, что она содрогнулась всем телом, выкрикивая его имя. Наконец-то она попала в рай, к которому в прошлый раз Эван лишь подвел ее, да так и оставил на пороге. И в этот момент она вдруг почувствовала, что Эван выходит из нее. Она прильнула к нему, пытаясь удержать его в себе, но не смогла. Эван глухо застонал и, прижавшись к ее груди, содрогнулся всем телом, и неземное блаженство, которое Фиоиа только что испытала, сменилось чувством потери.
Когда наконец она пришла в себя и поняла, что он сделан, холод пронзил ее сердце, изгоняя тепло желания: Эван вышел из нее, не оставив в ней своего семени. Фиона почувствовала, что ее переполняют боль и обида, однако решительно приказала себе не делать поспешных выводов. Эван, выпустив ее из своих объятий, улегся с ней рядом, и она внимательно взглянула на него, но не смогла найти ответ на свои вопросы. Выражение его лица ничего ей не сказало. Он выглядел удовлетворенным и несколько самодовольным. Встретившись с ней взглядом, он нахмурился, и Фиона испугалась, что по ее лицу Эван догадался о чувствах, которые она испытывает.
– Почему? – спросила она, моля Бога, чтобы его объяснения оказалось достаточно, чтобы унять ее боль.
– Что – почему? – осторожно поинтересовался Эван.
– Почему ты вышел из меня?
Эван чертыхнулся про себя. Нужно быть круглым дураком, чтобы решить, что Фиона этого не заметит.
– Я не хочу иметь детей, – буркнул он и чертыхнулся уже вслух, видя, как лицо Фионы исказилось от боли. Он попытался заключить ее в объятия, но она решительно высвободилась.
– Почему? – повторила она, стараясь оставаться спокойной.