– Не сомневаюсь в этом. Только было бы лучше, если бы он был и хорошим, и уродливым, – заметил Эван и улыбнулся, когда Сигимор расхохотался.
Фиона хмуро взглянула на сэра Фингела, когда Лайам встал и, ухмыляясь, пошел прочь.
– Я ничего плохого не делала, только разговаривала с ним!
– Ты замужняя женщина, – заявил сэр Фингел, скрестив руки на груди, – и не должна разговаривать с холостыми парнями, да еще такими красавчиками. Почему ты не сидишь рядом со своим мужем и не разговариваешь с ним?
– Потому что он ничего не знает о детях моего брата Дайермота, а Лайам знает. Он некоторое время жил в Клахтроме, до того как уехал с Сигимором в Дейлкладач. В монастыре он много чему научился, а когда покинул его, приехал к Дайермоту и стал учить его детей.
– Если в Клахтроме он был таким желанным и полезным гостем, почему они его отпустили, а? Ха! – злорадно воскликнул сэр Фингел, заметив, что Фиона покраснела. – Я тебе скажу почему, но думаю, ты и сама догадываешься. Твоему брату надоело смотреть на смазливого юнца и захотелось отослать его подальше от своей жены.
– Какая глупость! Илза и Джиллиан никогда бы не стали изменять своим мужьям и я тоже. Эван по крайней мере это понимает. Он не возражал против того, чтобы я разговаривала с Лайамом. – Однако в глубине души Фиону несколько задело то, что Эван не выказал в отношении нее никакой ревности в отличие от обоих ее братьев, которые ужасно ревновали своих жен, хотя и знали, что те их обожают. – Но хватит о Лайаме. Ты поговорил с Сигимором? – Сэр Фингел хмыкнул, оттого что она так внезапно сменила тему разговора, и Фиона с трудом сдержала улыбку.
– Немного, – буркнул он. – Хороший парень, только немного странный.
Слова сэра Фиигела о том, что кто-то может быть странным, позабавили Фиону, однако она лишь кивнула:
– Это верно. К нему нужно привыкнуть. И тем не менее он будет хорошим союзником.
– Да. Эван прав, союзники нам нужны. И теперь он сможет встретиться лицом к лицу с врагом, зная, что за его спиной стоят два клана. Теперь они станут к нему прислушиваться. Может быть, в следующий раз, когда кому-то из моих сыновей понадобится куда-то ехать, он сделает это спокойно, а не будет красться от куста к кусту либо брать с собой полдюжины хорошо вооруженных людей.
И Фиона вдруг поняла: сэр Фингел наконец-то осознал, что его клан уже давно находится в полной изоляции, и это стало его беспокоить. Должно быть, наблюдая за тем, с какой тщательностью люди его клана готовятся к поездкам, когда в таковых возникает нужда, сколько оружия они с собой берут, он в конце концов пришел к выводу, что все это происходит из-за его необдуманных слов и действий. Одни люди с возрастом становятся жестче, а другие – мудрее. И ей очень хотелось надеяться, что сэр Фингел относится к числу последних.
Час спустя Фиона почувствовала, что устала слоняться по большому залу. Спокойно сказав Эвану, что идет отдыхать, она поцеловала его в щеку, а когда Сигимор шутливо заявил ей, что она им пренебрегает, смеясь, поцеловала и его. Она направилась к двери, ощущая на себе пристальный взгляд Эвана. Похоже, скоро ей придется признаваться в том, что она беременна. И не потому, что Эвану не понравилось, что она поцеловала Сигимора, просто она заметила, что несвойственная ей усталость не укрылась от него.
Войдя в спою комнату, Фиона, тихонько чертыхаясь себе под нос, начала стелить постель. Была еще одна причини, по которой ей не хотелось говорить Эвапу, что он скоро станет отцом. Если он так трясся над ней, когда спас из рук Мензиса, то страшно подумать, как он станет себя вести, когда узнает, что она носит его ребенка. Он будет ходить за ней по пятам, не давая ни минуты покоя.
– Ты бы лучше прекратил целовать мою женуг – бросил Эван Сигимору, налипая эля.
Сигимор хмыкнул:
– Да она меня просто клюнула в щеку, а не поцеловала. И потом, девушка должна время от времени чувствовать, что мужчина обращает на нее внимание.
– Не думаю, чтобы Фиона когда-нибудь страдала от отсутствия мужского внимании.
– Еще как страдала, После того как на щеках ее появились шрамы. Джиллиан мне об этом рассказывала. Многие мужчины, которые ухаживали за Фионой до того, как лицо ее обезобразили шрамы, нашли себе другие объекты для обожания, настоящих красавиц, естественно. Нашлись и такие, которые смотрели на нее с ужасом, словно она прокаженная. Конечно, Фиона не настолько тщеславна или глупа, чтобы поверить, когда ей говорят, что она писаная красавица. Однако Джиллиан считает, что Фиона вбила себе а голову, что ее шрамы уродливее, чем они есть на самом деле.