— Вернётся Рауш, пусть передаст на кухню, сегодня я ужинаю у себя. И пусть проследит, чтобы всё было честь по чести.
— Так точно, сиятельная. Я передам.
— И пусть он сегодня дежурит внизу, а ты… — высокородная сделала вид, что задумалась, — зайди ещё после ужина. Мне будет нужна твоя служба.
— Служить вам — мой долг, госпожа, — поклонился телохранитель…
Когда он ушёл, женщина встала с кровати, накинула на плечи халат и подошла к окну.
На этом постоялом дворе в небольшом городке с дурацким названием Балдатур она находилась больше недели, ожидая известий с юга. Данные с севера, из западной части Империи приходили практически в режиме реального времени — спасибо связь-камню, переговорам высших-верховных и прибывающим на границу купцам.
Информация из Тилланда в последнее время запаздывала. Хотя, казалось бы, какие проблемы? Ведь те же купцы вели свои караваны не только на юг, но и в обратную сторону.
Однако, увы. По словам местных, последние две недели имперских торговцев не пропускали в пределы Тилланда-Ривии дальше Каха-Тараум — небольшого оазиса, расположенного всего в пятнадцати лигах от приграничного Балдатура. Именно в этом оазисе тилландские власти требовали теперь производить все внешнеторговые операции. Причём, эти требования касались не только иноземных торговцев, но и своих, прибывающих в Каха-Тараум с юга. Сплетням, передаваемым в обе стороны, это ничуть не мешало, но именно сплетням, часто недостоверным, а не тому, что купцы могли увидеть своими глазами.
Единственными, кто мог помочь в получении относительно точных сведений, что происходит в Тилланде, оставались контрабандисты. Эти, бывало, проникали вглубь территории сопредельной страны гораздо дальше легальных торговцев, правда, и рисковали они при этом гораздо сильнее.
Вербовка контрабандиста-прознатчика обошлась Астии в семьдесят лартов. Сумма приличная, но результат того стоил. Именно этот любитель шастать через границу передал нанимательнице наиболее полную информацию о смене власти в Тилланде, новом составе Дивана и планах свежеиспечённого взира и его ближайшего окружения.
Постепенно проникающие через кордоны слухи и сплетни чего-нибудь нового к сказанному не добавляли, а лишь подтверждали то, что узнала высокородная от своего обошедшегося в круглую сумму осведомителя. Сейчас она ожидала от него новые сведения, пообещав за них вдвое больше. Однако ни вчера, ни сегодня прознатчик в Балдатуре не появился, и Астии вновь приходилось ждать, терзаясь в неведении.
Самой отправляться на юг высшей не стоило. Рядом с границей её чародейство и так уже временами сбоило, а дальше, насколько ей было известно, оно бы вообще ушло, уступив место магии чернокнижников, которой высокородная не владела…
— Ужин, моя госпожа, — оторвал её от размышлений вернувшийся Прус.
— Поставь на стол, — бросила Астия, не оборачиваясь.
За спиной послышался шорох шагов, стук подноса, лёгкое позвякивание столовых приборов…
— И помни. Я жду тебя через час, — добавила женщина.
— Я помню, сиятельная…
Усевшись за стол, высокородная первым делом налила себе из кувшина вина, сделала пару глотков и, удовлетворённо кивнув (южные вина ей нравились больше имперских), принялась за еду. В отличие от напитка, местная снедь не шла ни в какое сравнение с изысканной кухней императорского дворца и домов магической знати. Выбирать, тем не менее, не приходилось. Вся роскошь осталась в столице, походные условия излишеств не предусматривали.
К отсутствию роскоши Астия относилась спокойно. Успела привыкнуть к ней ещё в детстве, поэтому не считала её чем-то значимым.
Единственная дочь короля Стаура, она появилась на свет, когда старая Империя давно умерла, а новая ещё не возникла. Ни красотой, ни харизмой, ни магическим даром принцесса не обладала, поэтому венценосный папаша воспринимал её как наследницу постольку-поскольку, без энтузиазма. А вот в качестве выгодного вложения в кого-нибудь из соседей — наоборот. По крайней мере, претенденты в зятья возникали при королевском дворе с завидной регулярностью. Однако и исчезали они, отвергнутые королём, столь же часто и безвозвратно.