Добрый дядечка – таксист помогает мне донести все вещи прямиком до лифта. Который как всегда трогательно и мило не работал. Прям вот как ждал меня. Баба Нюра лишь развела руками и пошла звонить лифтерам. Я же собиралась с духом для восхождения на свой личный Олимп. И пусть с таким количеством вещей я дойду, а точнее доползу до квартиры лишь к утру, но унывать себе категорически запретила.
– Ну, поехали что ли. – Бурчу себе под нос и берусь за первую партию сумок.
И тут у меня их перехватывает мужская рука.
– Я помогу, – слышится знакомый голос.
– Да не стоит.
– Пошли. – И меня при этом подпихивают в спину. – Вряд ли он включится до завтра.
Неудобно мне как-то перед соседом. Дядя Сережа живет на восьмом этаже, но проигнорировал этот факт и доставил мои пожитки прямо под мою дверь. Отблагодарила сторублевой купюрой, потому что больше денег с собой не было. И с замиранием сердца, провернула ключ в замочной скважине. Квартира встретила меня стерильной чистотой. Она казалась мне безликой и бездушной, такой же, какой была и я до недавнего времени.
– Ну ничего, родная, сейчас я тебя оживлю, – шепчу вслух и переступаю порог своего настоящего дома.
Конечно же, на преображение своего жилища мне понадобился не один день. Когда закончила с расстановкой мебели и безделушек, спохватилась, что закончилось моющее. А еще нужно было докупить кое-что из посуды. Ну и в холодильнике мышь не то что повесилась, а привела туда всю свою родню на зимовье. К тому же ожидала приезд Костика. Если я вполне выживала на кофеине и каких-то сладостях, то того проглота попробуй только не накорми. Благо хоть супермаркет через два двора от меня. Куда я, собственно говоря, и устремилась.
Угробив почти два часа на войну с бабулями за мандарины, последние пакетики для фасовки, километровую очередь у кассы и злющую кассиршу, у которой вечно подвисал сканер, я все же выползла на улицу. Почему я так не любила осень и зиму? Потому что тьма наступает уже почти с шести часов вечера. К тому же было холодно и капитально подморозило дороги. Грохнуться и сломать какую-нибудь полезную конечность не хотелось ровно так же, как и пробираться в полутьме к подъезду. В итоге был выбран маршрут в обход мимо здорового мусорника, но зато с работающими фонарями. Иду я значит, такая вся на уме, потряхиваю яичками в пакете и тут мне в ноги как что-то врежется. Что-то здоровое и… дико счастливое.
– Баранкин? – Не до конца веря, зову его и что самое удивительное, пес с радостным лаем чуть ли не запрыгивает мне на руки. – Тише-тише. Я тоже тебя рада видеть.
И пусть от него как всегда несло чем-то помоечным и тухлым, но я была бесконечна рада видеть пса. Вот только потом до меня дошло, что сам бы Баранкин на улице не был. А значит, его временный хозяин где-то рядом. Выпрямляюсь и тут же встречаюсь взглядом с Дамиром. Он выглядит таким же пораженным, словно увидел привидение. Обычно в фильмах такие встречи происходят где-то в красивых местах, играет музыка и люди выглядят такими счастливыми. Нет, сначала неприступные и гордые, но затем непременно счастливые. Но это не про нас. Мы замерли у подмерзшего, но отнюдь не без запаха мусорника, когда на улице хороший минус и ветер со свистом проносится между домами. И единственно, что приходит мне на ум, так это предложить ему чай. Да-да, вместо приветствия и вопросов о состоянии его дел. Дамир обалдел, но согласился. Переняв пакеты с едой, он засеменил следом за мной и псом в теплый подъезд.
Глава 7
Сколько раз я сама себе твердила, что нужно головой думать, а не тем местом, на котором я сижу. Взвесила бы для начала все факты, прикинула что к чему и тогда бы смело можно было бы в бой идти. Но нет же, куда нам там. Уверенность в правильности решения таяла во мне с каждым шагом к подъезду. А в тесном лифте и подавно сдулась, словно воздушный шар. Потому что пространства мало и Дамир меньше за прошедшее время не стал. Возможно, даже стал шире в плечах. Или то я так отвыкла… ладно, не в этом суть. Главное, что он заполнял все собой не только физически, но и в психологическом плане. Как будто его аура окружала и подчиняла. В полном молчании мы добрались до квартиры и в том же духе оказались внутри. Каюсь, сдрейфила и почти целый час намыливала Баранкина своими шампунями и бальзамами, приводя эту лохматую скотину в божеский вид. Вот что значит оставить животное на совести мужика. Сам ходит а-ля бомж из Парижа и псина ему под стать. Потом осторожно высовываю нос из ванной и вижу, что Дамир по-прежнему восседает на диване перед телевизором и уходить не собирается. А я уж было надеялась, что не вытерпит. Стальная выдержка и терпение, прямо как у моего папы.