Мы и раньше были не совсем дружными, отец всегда говорил нам, что мы можем надрать задницы друг другу, но не терять при этом уважения. Потому что мы родные братья. Он будто смотрел в будущее, ожидая, когда мы начнём делить Уиллоу Чемберс. Хотя никто из нас не рассказывал о ней, не делился подробностями о девочке, которая вскружила нам голову. Я все ещё надеюсь, что первым, кто её полюбил, был именно я, может, это мой эгоизм или желание самоутвердиться, не знаю. Естественно, я не делился своими мыслями с парнями, мне достаточно было наблюдения со стороны. Чейз притащил её в прошлом году к нам домой разыграть партию в x-box. То, что мы с Терренсом были потрясены, тем что он так близок с ней. А нам двоим не хватило смелости подойти первыми. Естественно, потом устроили ему побоище, в виде мести, за то, что он нас не подготовил. Но пока Уиллоу сидела на нашем стареньком диване в своих крошечных шортиках и топе, мы изнывали от жары, исходящей от её тела. Красивые очертания голых плеч сводили меня с ума, до такой степени я хотел прикоснуться к ней. Какое-то время я пытался делать вид, что она меня не интересует, пока не нашёл в себе храбрости сесть прямо напротив неё. Я пялился на её лицо, в то время пока Терренс производил неизгладимое впечатление, показывал, как он может уделать в игре Чейза. Она делала вид, что не замечает меня, пока не посмотрела мне прямо в глаза. Именно тогда стало ясно, что она не будет встречаться ни с одним из них, только со мной. Я не мог позволить этому случиться.
Не снижая скорости на повороте к дому, я влетаю на подъездную дорожку, торможу практически у самой лестницы. Выпрыгиваю из машины, даже не позаботившись заглушить двигатель. Распахиваю дверь, где на пороге с перекинутым через плечо полотенцем стоит мама.
– И что все это значит? – она приподнимает тонкие брови, стягивает ткань с плеча, хлопает ей по моим плечам. – У тебя особое отношение к школе? Или определенные часы посещения?
Я уже давно не боюсь получить тумаков от неё, но грозный материнский вид всегда наводил особые мысли на расплату.
– Уроки закончились, – бурчу я себе под нос, боком прохожу мимо неё, за что получаю по шее полотенцем.
– Да, конечно. И нос распух, потому что к тебе хорошо относятся. Ухо тоже в неравном бое раскромсали? – толкает меня в плечо и идёт за мной по пятам. – Это Терренс тебя так отмутузил?
– Мам, нет такого понятия «отмутузил». Мы надрали друг другу задницы, он остался, я вернулся. Что непонятного? – стягиваю с себя толстовку, швыряю её в корзину через всю комнату, та накреняется и падает. Мама, молча, указывает мне на неё, чтобы я немедленно поднял. Кряхтя, делаю то, что она хочет. В нашей семье мама – диктатор, единственная женщина которую мы обязаны уважать и любить. Отец говорил, что мы трое мужчин должны закрыть рот и молча делать то, что она даже не сказала, и понимать все с одного намёка. Это кажется ненормальным, но мы любим нашу маму, и не стали бы огорчать её ни при каких обстоятельствах.
– Мне понятно только то, что появилась Уиллоу Чемберс. Вы снова решили сводить меня с ума. А знаешь что? Она же дружит с Чейзом, не так ли? Я приглашу её на капустный пирог, они ведь и раньше торчали здесь часами. – я выставляю палец вперёд и машу им из стороны в сторону. – Не указывай мне, Хантер. Вы меня в том году извели своими ссорами. Я чуть не потеряла всех сыновей разом. И сейчас ты стоишь передо мной, как коктейль «кровавая Мери»: опухший и красный. Я обязана вмешаться в ваши проблемы, пока вы все не испортили между собой, – я стону, ложусь на кровать и закидываю руки за голову. – Сними джинсы, поганец, я только поменяла постельное белье, – с психом, расстёгиваю пуговицы, дёргаю бёдрами и скидываю тяжёлую ткань на пол. – Так-то лучше.