Выбрать главу

КРОКОДИЛ

Посему, не сомневаясь, заявляю, что гордыня у меня ничуть не больше, чем необходимо, в соответствии с услышанным от Вас. Знаю это я на основании того, что Вы сказали мне в своем послании о Василиске, правильнее именуемом крокодилом; говорите Вы о нем, что когда жует, движет он своею верхнею челюстью, а нижняя при этом у него стоит на месте — и происходит так не без причины. Ибо такова его природа. И могу поэтому сказать, что, случись мне полюбить кого-нибудь, соответственно природе Волка, неохотно я сказала бы о том человеку, пожелавшему ко мне приблизиться на этом основании.

Я [сказала бы об этом] лишь тогда, когда знала бы, что хуже мне не станет и не попадусь я, словно Обезьяна. Ибо знаю, что было бы хорошо для меня, когда бы я имела нечто, что мне не хотелось бы раскрыть перед всем светом, и могла бы говорить о том, когда захочется и когда буду полностью уверена в сохранности секрета, — что принесло бы мне меньше вреда, чем пользы.

Все это не означает говорить наоборот. Но и в самом деле говорить наоборот означало бы, когда бы я захотела что-либо сказать тому, кто меня бы предал и себе меня бы подчинил. Ведь любовь весьма заметна там, где она есть на самом деле. Так что все слова и разговоры между любящими есть не что иное, как разговор наоборот.

Я не говорю, что неправа та, кто скажет своему возлюбленному: "Мне нравится, чтобы все почетное и доброе, что сумеете Вы совершить, было совершаемо от моего имени". Он же, со своей стороны, должен сказать: "Дама (или девица), я безо всякого обмана пребываю в Вашей воле". Но сказать: "Милая подруга, я страдаю или даже умираю от любви к Вам; если Вы мне не поможете, то, значит, я предан, и предстоит мне смерть". Боже упаси! раз уж он так раскрыл свои намерения, я ему нимало не доверюсь; но, мне кажется, подобные слова и означают "есть наоборот"; и доверия к такому воздыхателю никакого быть не может.

Я гораздо более уверена была бы в том, кто не мог бы стоящего ничего сказать, в соответствии с природой Обезьяны в обуви. Ибо, кажется мне, те, кто на словах столь страдающими представляются, — это те, кого по праву можно называть Драконами. Так они умеют языком облизывать, что обманывают нас, несчастных, и себе нас подчиняют.

Боже правый! Сколько зла на свете в наше время, и насколько следует остерегаться таковых драконов! Как же я хотела бы, чтобы никто не доверял им, прежде чем они на деле подтвердят свои слова!

СЛОН

Боже! я хотела бы, чтобы все женщины были столь же разумны, как слониха. Я ведь слышала, она весьма опасается дракона, так что когда ей приходит время рожать, она входит в воду в месте возле некоего острова; и рожает прямо там из-за страха перед Драконом.

Ибо я слыхала, что его природа настолько горяча, что дракон сей переносит воду ничуть не лучше, чем огонь. И слониха, чтобы от него спастись, входит в воду. Тем не менее, она не до конца уверена, если рядом нет слона, который с берега способен преградить ему дорогу, если тот захочет все-таки войти [в воду].

Вот и я хотела бы, чтобы все женщины себя хранили так же, как Слониха. Ведь если приходит кто-нибудь, весьма расстроенный, и ему предложат что-то, что он сделал бы охотно и без особого для себя ущерба, сделает он это с удовольствием.[62] Но вот нет таких, которые, веря всему, что ни услышат, молчали бы о том, что видели.

ГОЛУБЬ

Верою клянусь, что то же самое означает Голубь, сообразно с тем, что я слыхала.

Ибо это. кажется, одна из птиц, более всего страшащихся того, что их поймают. А поэтому скажу, что, как я слышала, он чудесным образом разумен и хитер. Ибо, кажется, из-за того, что боится быть обманутым и пойманным, он садится на воду, поскольку вода обладает природою зеркала, и природа эта позволяет голубю заметить, если кто-то замышляет что-нибудь недоброе — сокол или ястреб, или другая какая хищная птица.

Посему нет в мире ничего, столь ценного, как предусмотрительность. Без сомнения, чудная вещь вода, нам дающая такой совет, — как и голубь, научающий нас быть всегда на [поверхности] воды и не бояться ничего. Также и Слониха учит нас быть всегда настороже тем, что опасается проклятого дракона. И, конечно, оба они правы; ибо в самом [деле] есть чего остерегаться. Язык дракона настолько ядовит, что умерщвляет всех, к кому ни прикоснется.

Скажите, мэтр, есть ли подобные драконы вокруг? Я считаю, есть; и известно мне, что те драконы хуже, нежели тот, коего опасается Слониха! Сейчас я Вам скажу, что это за драконы и почему они гораздо хуже. Так же в точности, как выше говорила я о тех, кто прикидывается болящими и умирающими, на уме имея только зло, так, считаю я, и те, кто говорят, что погибают от любви, от нее свободны наравне со мною; я ведь от нее свободна, слава Богу.

вернуться

62

Место достаточно темное: перевод "по смыслу".