И я считаю, что в случившемся виноваты не “сепары” и “ватники”. А прежде всего именно такие патриоты, которые были против соглашений или переговоров в принципе. Все те, кто подкармливал войну. Хотели “пэрэмогы”, но, чтобы самим сидеть на диванах. Как тот же друг, который утверждал, что не идёт на войну “просто потому, что ничего не умеет” в военном смысле. Ничего, тебя бы научили. Ты просто лицемер.
И вот что… Я даже рад, что всё началось двадцать четвёртого февраля. Эта атмосфера, что была прежде, давила. Было душное чувство надвигающейся грозы. Безысходность, пустота, понимание, что мы все в тупике. Это должно было как-то разродиться. И грянул гром. Дракон, которого так долго безнаказанно дразнили, расправил крылья.
Похождения бравого солдата Нага.
Я обещал рассказать, как проходила программа обучения ПМП. Курсы тактической медицины, как и всё с брендом “тактическое”, буквально накрыли Урук-хайю сразу после окончания Мей-дана и с началом гражданской войны на востоке страны. Все ждали роханских десантников. Но пока не дождались. Зато появилось множество людей, постоянно носящих в штанах цвета хаки тактические ножи, тактические фломастеры и говорящих вместо “да” — “так точно!”. И, конечно, ни разу не бывавших в зоне боевых действий. Как высказался один мой товарищ: “всё с приставкой “тактическое” продаётся куда лучше”.
В определённой степени, я не стал исключением. Хотя решил, что мой долг не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы спасать людей. Но об этом я уже, кажется, говорил. Кто-то рекомендовал курсы, которые вёл тот самый Дон. Занятия, большей частью, должны были состоять из практики. Для этого наша разношерстная группа, в основном состоящая из офисного планктона, выехала за город и поселилась в заброшенном санатории. Кроме нас там было ещё несколько компаний, занимающихся стрелковой подготовкой на стадионе, окружённом полуразрушенными трибунами и превращённом в полигон.
Кроме самого стадиона, в состав санатория входило еще несколько зданий. В том числе бывших жилых корпусов. Там мы ночевали несколько дней, разложив спальники на скрипучих железных сетках допотопных кроватей. Эти кровати, выбитые окна, осыпавшаяся плитка и облупленная штукатурка сами по себе были прекрасным антуражем для фильма ужасов.
В одном из таких помещений Дон читал нам немногочисленные лекции и проводил небольшие практические занятия. Что-то вроде того, как делать уколы в мягкие ткани. С этим я как раз прекрасно справлялся. У меня легкая рука. Оттачивали навыки мы друг на друге. А вот дать на себе тренироваться вставлять капельницу в вену, я отказался. И сам пробовать не стал. Не каждая медсестра на это способна. Но те, кто согласился, заляпали кровью и без того наводящую ужас комнату.
Когда пришло время сдавать экзамен, во мне сразу проснулись, казалось, давно забытые, инстинкты студента Минас-Тиритского политехнического института: гусарская храбрость, вера в удачу того, кто идет в первых рядах, желание запастись шпорами, интуиция и умение отгадывать ответ по мимике преподавателя. Естественно, на подготовку времени не было.
Сам Дон опытным преподавателем не был. Поэтому теорию я прошёл легко. Он задавал вопрос. Я медленно начинал говорить и по его лицу определял, двигаюсь в правильном направлении, или нет. Потом была практика. Мы поочерёдно становились “жертвами”. Жертву обливали кровью. Сдающему экзамен нужно было провести все необходимые манипуляции над телом, используя его, тела, аптечку. Своя у хиллера, прежде всего, для себя самого.
Всё это происходило на улице между полуразрушенных зданий. Местные мальчишки, которые, вопреки запретам, прибегали поглазеть на тренировки воинов-добровольцев, были в восторге увидев валяющихся в лужах крови людей. Пришлось их разочаровать — это лишь пищевой краситель.
Но самое интересное — переноска девяносто килограммового “потерпевшего” с иммобилизованными конечностями на импровизированных носилках, сделанных из куска брезента, каких-то палок и походных ковриков. Полностью неподвижный человек — тяжёлая ноша даже для нескольких взрослых людей. Особенно, когда среди них есть девушки. Уже вечером мы носили его вокруг стадиона, поднимались и опускались по осыпающимся лестницам, имитирующим пересечённую местность. Не забывая тащить собственную поклажу в рюкзаках за спинами. Плечи болели, края брезента выскальзывали из рук. Впереди шла девушка, которая, помимо своего, несла рюкзак пациента. Она прокладывала путь во тьме, освещая его своим налобным фонариком и оставаясь на связи с помощью походного палантира с нашим инструктором.