А как же иначе? Все именно так и будет. Но я не хочу! Не хочу даже поступать в Оксфорд и… да ладно. Если я не получу отличных оценок, мне это и не грозит. Я хочу быть самой собой, а не творением чьих-то рук.
Ну, вот время и начинает свою работу, подумал Уэксфорд. Уже заметны плоды. Однако следующая фраза девушки заставила его передумать.
— Если я вообще захочу чем-нибудь заниматься. Мне безразлично, что со мной будет.
Он промолчал, потом заметил:
— Есть одна вещь, которая могла бы вас заинтересовать. Хотите взглянуть, как мы переделали ваше святилище в следственную комнату?
— Не сейчас. Сейчас мне лучше побыть одной. Я и Куини, больше никого. Она мне так обрадовалась, вскочила на плечо прямо с перил — как раньше — и заурчала, будто лев. Я хочу обойти весь дом, просто окинуть взглядом, заново с ним познакомиться. Для меня все изменилось, понимаете? Все прежнее, и в то же время все другое. В столовую я не пойду. Я уже попросила Кена опечатать дверь туда. Хотя бы на время. Он сделает так, чтобы я не смогла открыть ее, даже… даже если забудусь.
В жизни не часто случается наблюдать, как человека сотрясает дрожь. Внешних признаков Уэксфорд не заметил: Дэйзи не вздрогнула, не задрожала, но он безошибочно угадал признаки дрожи внутренней: внезапную бледность, гусиную кожу на шее. Может быть, поделиться с ней планами об охране? Но тут же передумал. Мудрее поставить ее перед fait accompli [8].
Дэйзи прикрыла глаза, а когда открыла их снова, Уэксфорд понял, что она изо всех сил старается не заплакать. Веки ее набухли. После его ухода девушка отведет душу, дав излиться своему горю, подумал он, собираясь уже уходить, и в этот самый момент зазвонил телефон. Секунду помедлив, Дэйзи подняла трубку:
— О, Джойс… Как мило, что вы звоните, но, право же, не волнуйтесь. Со мной все в порядке…
Эту ночь в Тэнкред-хаусе вместе с Дэйзи проведет Карен Мэлахайд, следующую — Энн Леннокс, ее сменит Розмари Маунтджой и так далее. Он подумал, не установить ли в конюшне наблюдательный пункт — двое дежурных в течение суток, но при мысли о том, как отреагирует заместитель главного констебля, тут же отказался от этой идеи. Вечно им не хватает кадров, так было всегда. Никаких архиважных дел в усадьбе у девушки нет, вот и нечего торчать там одной; что, ей не у кого остановиться? Уэксфорд отчетливо различал интонации, с которыми Фриборн произнесет эти слова. Почему нужно тратить общественные деньги на охрану девицы, по собственной прихоти заточившей себя в этой глуши?
А вот Карен, Энн и Розмари решение Уэксфорда заметно обрадовало. Никогда прежде им не доводилось ночевать под крышей имения, насчитывавшего больше трех спален. Решение пришло в один момент: пусть Карен и расскажет о его планах Дэйзи. Да, он охраняет ее, но нужно когда-то подумать и о себе. Встречаться с ней лично без особой нужды не стоит. В мозгу полыхнула вдруг мысль, озаряя прозрением: он понял, что крылось за щемящим чувством тревоги, накатившим на него.
Открытие его ужаснуло. Он принял его, как приступ хронического заболевания, о котором ему охотно в подробностях порасскажет доктор Крокер, как некую пугающую напасть, — так же, как Джем Хокинг принял свой крест, грозящий вот-вот обрушиться. За те десять минут, что он провел в конюшнях за рабочим столом, уставившись невидящим взглядом на кактус, похожий на персидского кота, Уэксфорд почти поверил, что влюблен.
Конечно, подобное случалось и раньше. С Дорой они женаты уже больше тридцати лет, за подобный срок чего не бывает. Сначала та юная голландка, очаровательная Нэнси Лейк, затем другие. Но любит он только Дору, и брак у них счастливый. Отсюда и вся нелепость ситуации — он и это дитя. Но какими же красками засиял для него день, едва он увидел ее, окунулся в эти печальные глаза! Какое счастье просто слышать ее голос, разговаривать с ней, просто сидеть рядом. Она так красива, умна, хороша!
Необходимо проверить себя. Просто проверить. Вообразить, что они занимаются любовью, нарисовать ее, обнаженную, представить себя сгорающим от желания.
Картина получилась нелепая. Нет, дело тут не в желании, все обстоит по-другому. Его передернуло от отвращения. Даже в тайных помыслах он не мог вообразить, как касается ее кончиками пальцев. Но теперь хотя бы понятно, что с ним происходит. Вместо стона, еще десять минут назад готового, казалось, вырваться наружу, Уэксфорд вдруг зашелся от хохота, кряхтя и постанывая.
Бэрри Вайн, прилипший глазами к какому-то сообщению, развернулся всем телом, изумленно уставившись на Уэксфорда. Подавив смех, Уэксфорд постарался вернуть лицу мрачное выражение. Наверное, Вайн собирался о чем-то его спросить, сейчас задаст один из своих дурацких вопросов, как бывало с беднягой Мартином. Но нет, похоже, он сержанта Вайна недооценивает. Пока Уэксфорд с упоением копался в себе самом, переваривая случившееся, тот снова нырнул с головой в бумажный ворох. И слава Богу, что ничего общего с сексом, с «влюбленностью». Видимо, разум по-своему пытался заполнить пустоту, образованную разрывом с Шейлой. Дэйзи. Он потерял одну дочь и нашел другую. Странная это вещь — человеческая психика!
Еще раз разложив свои чувства по полочкам, он окончательно убедился, что прав. Все так и есть. Он видит в ней только дочь, поскольку относится к тем мужчинам, которые обожают дочерей. И тут же почувствовал легкий укол вины: почему же не вспомнил тогда о другой, о старшей дочери — Сильвии? Откуда эти крысиные бега, погоня за чужими богинями, когда рядом — своя, родная? Что ж, невольны мы в своих страстях, тут же решил он в свое оправдание, не лучшие решения диктуют нам они. И тут же поклялся в ближайшие дни повидать Сильвию, а может, и сделать ей подарок. Она как раз переезжает в новый дом, в какой-то старинный приют приходского священника. Надо бы съездить, справиться о делах, выяснить, не нужно ли чем помочь. А тем временем окрепнет намерение поменьше видеться с Дэйзи и на смену пугающему его лику страсти придет иная, глубокая и преданная, но более спокойная любовь.
Уэксфорд вздохнул, но Бэрри Вайн на этот раз не обернулся. Когда они перебрались сюда, в конюшни, то прихватили с собой телефонный справочник Лондона, и теперь Уэксфорд поднялся, чтобы заглянуть в том, некогда розовый, что угадывалось с трудом, на буквы «Е — К». Ну, понятно, Джонсов в Лондоне сотни, хотя с инициалами Дж. Г. не так уж и много. Дэйзи абсолютно права, утверждая, что самый правильный адрес отца был у Дэвины. Вот он: Джонс, Дж. Г., 11, Ниневи-роуд, 5, и рядом номер коммутатора — 832. Код района 071 — значит, улица эта в центральной части Лондона. Записывать номер Уэксфорд не стал. Он снова вернулся за стол: что означают эти инициалы и что привело Джонса к полному разрыву с дочерью?
Затем переключился мыслями на наследство, перебирая самые различные варианты: что было бы, скажем, если б в живых осталась одна Дэвина? Или Наоми? И какой вывод следует из того факта — если из этого факта вообще что-то следует, — что Наоми и ее подруга Джоан Гарланд не интересовались мужчинами, предпочитая им общество друг друга?
Взгляд его упал на заключение эксперта по ручному оружию. Мысль заработала с новой силой, и Уэксфорд еще раз, более внимательно, перечитал заключение. Когда он просматривал его в первый раз, во власти навязчивой идеи, то многого не заметил. Эксперт считал, что, хотя патроны, использованные при убийстве Мартина, отличаются от тех, которыми совершено убийство в Тэнкред-хаусе, в этом есть свои тонкости. Если знать дело, не так уж трудно переделать ствол револьвера, нанести насечку внутри, которая оставит на пулях, выпущенных из его дула, особые отпечатки. По мнению эксперта, в данном случае такая переделка вполне могла иметь место…
— Бэрри, показания Мишель Уивер — правда. Бишоп выбросил оружие, и оно пролетело по полу через весь банк. Странно другое: сдается, что после убийства Мартина по полу пролетело два вида оружия.
Вайн подошел к нему, усевшись на край стола.
— Хокинг сказал, что Бишоп выбросил револьвер, «кольт-магнум», на пол. Был ли это «кольт-магнум» калибра 0,357 или 0,38 дюйма, пока сказать не могу. Кто-то из находившихся в банке его подобрал. Один из тех, кто решил не дожидаться, пока нагрянет полиция. Мужчина. По словам Шэрон Фрэзер, сбежали оттуда только мужчины.