Спустилась одна из тех редких ночей, когда луна сияет так ярко, что, кажется, можно читать. В лесу свет автомобильных фар одержал верх над призрачным лунным сиянием, но стоило Уэксфорду оказаться на открытом участке и въехать в ворота усадьбы, как знакомый пейзаж проявился во всех подробностях, залитый, словно средь бела дня, холодным стальным свечением. Деревья неподвижной массой нависали на горизонте, не дрогнув ни единым листком. Луна высвечивала верхушки сосен, пихт и кедров, устремившихся ввысь позади величественной громады усадьбы и уходивших к западу от нее, — зубчатые, шпилеобразные, остроконечные, они черными силуэтами прорисовывались на фоне светящегося жемчужно-серого неба. Над головой зеленоватым светом мерцала единственная звезда. Луна взошла круглая, огромная, алебастрово-белая и раскаленная, будто желая напомнить людям древнее поверье о полыхающем внутри нее огне.
Освещавшие вход дугообразные фонари были погашены — судя по всему, из-за позднего времени. Без двадцати час. У дома уже стояли два полицейских автомобиля, один из них «воксхолл» Бэрри Вайна. Уэксфорд припарковался рядом. Из темных недвижных глубин бассейна медленно всплывал белый глобус — отражение луны. Входная дверь была нараспашку, внутренняя стеклянная прикрыта, но не заперта. Едва он шагнул к двери, как Карен распахнула ее, впуская его в дом. Уэксфорд и рта не успел раскрыть, как получил сообщение о четверых вооруженных представителях власти, обшариваюших в данный момент прилегающий к дому лес. Вайн поднялся наверх.
Кивнув, Уэксфорд проследовал за Карен в гостиную. Дэйзи нервно расхаживала по комнате из угла в угол, сжимая и разжимая руки. Ему показалось, еще мгновение — и она кинется в его объятия. Но девушка только подошла ближе, застыв в метре от него, и подтянула к лицу сжатые в кулаки руки, словно намереваясь впиться зубами в костяшки пальцев. Глаза казались неправдоподобно огромными. Он понял, что она смертельно испугана, на грани истерики от охватившего ее ужаса.
— Дэйзи, — мягко проговорил он, — может быть, вы присядете? Пожалуйста. Ничего страшного не произойдет. Вы в полной безопасности.
Она яростно затрясла головой. Карен подошла ближе, робко коснулась ее руки и, когда отторжения не последовало, взяла Дэйзи под руку и подвела к креслу. Но, вместо того чтобы сесть, Дэйзи всем телом повернулась к Карен. Ее рана уже почти полностью зажила, и лишь под тонким свитером на плече слегка угадывалась повязка.
— Обнимите меня. Пожалуйста. Хоть на одну секунду, — попросила она.
Карен сжала девушку в объятиях, крепко прижав к себе. Уэксфорд давно уже заприметил, что Карен из той редкой породы людей, которые умеют обнять другого, не похлопывая при этом по плечу. Сейчас она крепко прижимала Дэйзи к груди, словно мать ребенка, только что фантастическим образом избежавшего смертельной опасности, потом осторожно разжала руки и легонько подтолкнула девушку к креслу, бережно опустив в него, словно вазу.
— Она в таком состоянии с того момента, как заметила того человека, правда, Дэйзи? — Карен заговорила с ней, как няня с ребенком: — Уж я вас столько раз обнимала, а толку чуть. Выпьете еще чашечку чаю?
— Я что, просила у вас вашего чаю? — Уэксфорд и не предполагал, что Дэйзи умеет так разговаривать. Голос ее прозвенел по всему дому, истеричный, готовый сорваться на крик. — Чего ради я буду пить ваш чай? Мне нужно другое, чтобы успокоиться. То, от чего засыпают вечным сном!
— Приготовьте нам всем по чашке чаю, Карен, хорошо? — Он терпеть не мог подобные просьбы, особенно в отношении женщин-полицейских — отдает чем-то старорежимным, — но тут же уговорил себя: чаю он попросил бы в любом случае, будь даже на месте Карен Арчболд или Дэвидсон. — Себе, мне, сержанту Вайну и всем прочим, кто тут еще. А для Дэйзи прихватите, пожалуйста, рюмочку бренди. Думаю, его вы найдете в шкафу, в… — Ни за что на свете он не произнесет serre! — в оранжерее.
Взгляд Дэйзи метался от предмета к предмету, от окна к двери. Когда дверь медленно и бесшумно начала открываться, словно снаружи за ней кто-то был, она судорожно глотнула, а затем медленно, прерывисто втянула в себя воздух. Кошка. Огромная, величественная голубая кошка царственно прошествовала вглубь комнаты, наградив Уэксфорда одним из тех презрительных взглядов, которые отличают избалованных домашних деспотов. Подойдя к Дэйзи, кошка легко, одним махом взлетела к ней на колени.
— О, Куини, Куини… — Девушка склонила голову, утопив лицо в роскошном голубом пуху.
— Расскажите мне, что случилось, Дэйзи.
Она продолжала прижимать к себе свою любимицу, лихорадочно что-то нашептывая ей. Куини отвечала низким глубоким урчанием.
— Ну же, — чуть резче проговорил Уэксфорд, — возьмите себя в руки. — Обычно он говорил эти слова Шейле, когда дочь выводила его из терпения. Когда-то говорил.
Дэйзи подняла голову, снова быстро глотнула. Он заметил, как трогательно дрогнуло горло, сверкнувшее белизной сквозь тяжелый занавес сияющих темных волос.
— Вы должны рассказать, что произошло.
— Это было ужасно… — Голос ее все еще прерывался, переходя то на хрип, то на шепот. — Жутко…
Вернулась Карен, прихватив с собой бокал для вина, наполненный бренди. Она поднесла напиток к губам девушки, словно лекарство. Дэйзи, сделав глоток, закашлялась.
— Пусть выпьет сама, — сказал Уэксфорд. — Она же не больная. Не дитя и не беспомощная старуха, слава Богу. Просто сильно напугана.
Казалось, его слова достучались до сознания девушки, встряхнули ее. Глаза загорелись. В тот самый момент, когда в гостиной возник Бэрри Вайн с подносом и четырьмя чашками чаю в руках, она приняла из рук Карен бокал и вызывающе, единым глотком отправила в горло его содержимое. И тут же снова зашлась в кашле. Карен похлопала девушку по спине, и из глаз Дэйзи потоком брызнули слезы, заструившись по щекам.
Вайн несколько мгновений с непроницаемым видом наблюдал за этой сценой, потом произнес:
— Доброе утро, сэр.
— Утро? Так поздно, что уж слишком рано… Ну, Дэйзи, вытрите нос. Вот так-то лучше. Теперь все в порядке.
Она яростно принялась тереть лицо кусочком ткани, переданной ей Карен, затем с минуту вызывающе смотрела на Уэксфорда, когда же заговорила вновь, голос звучал уже по-прежнему:
— Я первый раз пью бренди.
Слова ее вновь всколыхнули поток воспоминаний. Давным-давно эту же самую фразу сказала Шейла, а тот молодой осел тут же ее откомментировал: «Ну вот и еще одной добродетелью меньше, увы!» От этих мыслей Уэксфорд вздохнул.
— Ну ладно. Так где были вы с Карен? В постелях?
— Да это случилось всего лишь в одиннадцать тридцать, сэр!
Он совершенно упустил из виду, что для этих современных созданий половина двенадцатого — детское время.
— Я обратился к Дэйзи, — резко заметил он.
— Я была здесь, смотрела телевизор. Не знаю, где была Карен, может, на кухне или еще где, готовила себе коктейль. Спать мы собирались лечь после окончания передачи. Я услышала какой-то шорох за окном, но решила, что это Карен.
— Что именно вы услышали?
— Шаги у фасада дома. Наружные огни только что погасили. Обычно их гасят в половине двенадцатого. Шаги приблизились к дому, потом к тем окнам, и я поднялась взглянуть, кто там. Луна светила так ярко, что свет не был нужен. И тут я его увидела. Увидела в лунном свете, так близко, как вижу сейчас вас. — Девушка помолчала, дыхание ее участилось. — Я закричала и никак не могла остановиться, пока не прибежала Карен.
— Я тоже слышала его, сэр. Услышала еще раньше Дэйзи, мне кажется. Сначала шаги раздались под кухонной дверью, затем кто-то обошел вокруг дома, потом ходил на задах, вдоль терассы. Я бросилась через весь дом в оранжерею и снова услышала его. Но я ничего не видела. Тогда я решила позвонить. Я вышла на связь раньше, чем услышала крик Дэйзи. Помчалась в комнату, вижу: Дэйзи стоит у окна, кричит и стучит по стеклу, и тогда… Тогда я позвонила вам.
Уэксфорд снова повернулся к Дэйзи. Она уже успокоилась: похоже, бренди произвел долгожданный эффект, о котором она молила.