Легче всего оказалось с мешком, всего-то и надо было залезть в сарай и выбрать любой понравившийся, предварительно избавившись от его содержимого. Там же я нашел лопату, чуть не убившись при этом граблями, так некстати свалившимися на меня сверху. Отвоеванную в честном бою у прочего инвентаря лопату пришлось спрятать в спальне под кроватью, дабы ее никто не спер раньше времени.
Когда дело дошло до фонарика, я призадумался. В этом мире такого чуда не было, а ходить с канделябром в обнимку мне не улыбалось. Непрактично это и выглядит подозрительно! Помогла Терра, заинтересовавшаяся моим терзаниями. Простенькое заклинание, и свеча не гаснет. Для удобства я примотал ее к чугунку, бессовестно спертому на кухне. Получилось что-то вроде каски. Как я выглядел в этой конструкции, даже представлять не хотелось. Судя по истеричному хихиканью вампирш и духа в голове – великолепно. Даже Кукуцапль довольно фыркнул. Плюнув на веселящихся зрителей, я запихнул конструкцию к прочему инвентарю.
Осталось дело за малым – ускользнуть ночью из-под носа Айрена так, чтобы он не догадался ни о чем раньше времени. И это стало основной проблемой. Вампирюга спал чутко, реагируя на любой шорох. Можно было бы переночевать в своей спальне, но тогда эта клыкастая скотина точно что-то заподозрит!
Вариант был один – умотать его до такой степени, чтобы он вырубился хотя бы на пару часиков.
Оценивающе посмотрел на свое отражение – пыльное, увешанное гирляндами паутины и изрядно помятое. А что, как вариант! Не грядки же вампира заставлять копать под луной?! Нахрена мне еще одна клумба под окном?!
Перерыв весь шкаф, я выудил из самого дальнего угла длинную, бесформенную рубашку, у которой не хватало половины пуговиц, а сама она выглядела так, словно побывала в пасти у адского пса. В общем, смотрелся я в этом как бедный родственник, мимо которого нельзя пройти и не пожалеть. Оставшись только в этой пожеванной тряпке, я забрался на кровать и попытался принять самую соблазнительную позу, которую мой заходящийся в истерике мозг только мог придумать. Свою фантазию я недооценил! Поза оказалась неудобной, из всех щелей дуло, да и угол обзора оказался херовенький. В общем, никакой романтики.
Потерпев минут пять, перевернулся на спину, разлегся в позе «морской звездочки» и удрученно вздохнул. Полежал, внимательнейшим образом изучил потолок, зевнул. Айрен, тварь такая, приходить не спешил, видимо, потерявшись где-то. Я поерзал, подтянул к себе поближе подушку и край покрывала, прикинув, что как только услышу шаги супруга, успею вернуться в исходное положение.
Это была моя главная стратегическая ошибка. Следуя всем законам подлости, я уснул.
***
Легкие горят, тяжело дышать и двигаться – Айрен бесцеремонно наваливается сверху и надежно прижимает к кровати, не давая сделать вздох. Острые иглы клыков впиваются в плечо, не больно, но чувствительно. Шиплю рассерженной гадюкой и дергаюсь под ним, намереваясь вякнуть что-то возмущенно-обидное. Вампир бесцеремонно, как котенка, тыкает меня носом в подушку, непрозрачно намекая, что лучше не выступать.
Холодные, почти ледяные пальцы пробираются под рубашку, задирая ее неприлично высоко, почти до подмышек. Ежусь от его прикосновений, еложу по кровати, отчего еще сильнее путаюсь в мягкой ткани - не вырваться. Айрен подчиняет, дразнит, выписывая зигзаги на теплой со сна коже, обводя цепочку позвоночника и дуги ребер, вскользь задевая соски. Ладонь по-хозяйски оглаживает бока, поджимающийся живот и до синяков сжимает бедра, разводя мои ноги шире, надавливает - заставляя прогнуться в пояснице.
Приглушенно, прерывисто вздыхаю, замирая. Айрен мнет мои ягодицы, щипает, оставляет красные царапины длинными ногтями, а потом, словно извиняясь, гладит, впитывая жар тела. Верчусь, подставляюсь под ласку, трусь пахом о покрывало и нетерпеливо поскуливаю, торопливо облизывая пересохшие губы. Над головой насмешливо фыркают, но продолжать не торопятся.
- Чего тянешь, - недовольно выдыхаю. – Уснул что ли?!
Мне не дают опомниться, подготовиться. Айрен берет то, что так настойчиво предлагают, не церемонится и не щадит, он входит медленно, без подготовки, вызывая тихий стон боли. Садюга!
Глубокий, судорожный вздох, считаю до пяти, уговаривая себя расслабиться. Айрен не торопит, гладит по спине, успокаивая, как норовистую лошадь и шепчет что-то обидно-ласковое, придерживая второй рукой под животом, чтобы не сбежал – прецеденты имели место быть.
Дождавшись моего кивка, Айрен начинает двигаться – медленно, размеренно, выходя почти полностью, а потом так же неспешно – обратно, так глубоко, что кажется – еще чуть-чуть и достанет до глотки. Ерзаю, по-кошачьи выгибаюсь, впиваясь удлинившимися ногтями в покрывало. В полумраке комнаты тусклым блеском вспыхивает кольцо, как напоминание. Ритм неуловимо меняется. Толчки становятся чаще, короче, резче, они отзываются болью глубоко внутри и смешиваются с зарождающимися всплесками удовольствия. От этого причудливого коктейля ведет, четкие линии предметов плывут, двоятся, накладываются друг на друга в каком-то танце. С трудом проникающий в легкие воздух выжигает их изнутри.
Ладонь обхватывает мой стоящий член и начинает двигаться в том же ритме, что и толчки, подводя к грани. Стон больше похож на невнятное мяуканье. Дыхание перехватывает, зажмуриваюсь до разноцветных клякс перед глазами и, ляпнув что-то емкое и явно не цензурное, кончаю. Айрен замирает, вжимаясь пахом мне в ягодицы, и крупно вздрагивает, до синяков сжимая мои бедра. По внутренней стороне бедра течет. Отвратительное ощущение.
Переворачиваюсь на спину и обнимаю Айрена ногами за талию, прижимая ближе к себе. Он почти полностью ложится на меня и целует куда-то в висок, шумно выдыхая. Там, внизу - горит, но я привычно не обращаю внимания на такие мелочи. Пару часиков можно поизображать из себя и большую подушку.
Организм клонит в сон. Широко зеваю и закрываю глаза, обещая себе, что это всего лишь на минутку.
Жизнь меня ничему не учит!
***
Сон заканчивается внезапно, обрываясь на середине, будто таинственный шутник щелкнул тумблером, а разноцветные кляксы шустро расползаются по углам, прячась в темноте.
- Вот черт! Проспал! – возмущаюсь громким шепотом и аккуратно выбираюсь из-под спящего Айрена, стараясь не разбудить клыкастого засранца неосторожным движением. – Айрен?! Ты спишь?!
Мне не отвечают, поэтому сочтя это хорошим знаком, бесшумно соскальзываю на пол и вытаскиваю припрятанное заранее шмотье. На ощупь одеваюсь и, прихватив с собой инвентарь для раскопок подарка и недовольно пискнувшего от такого хамского отношения Кукуцапля, как самый настоящий шпион ползу к выходу, стараясь не греметь лопатой, которая так и норовит пересчитать всю мебель вокруг. Уже у самого выхода меня нагоняет вопрос Айрена:
- И куда это мы собрались на ночь глядя?
В темноте вспыхивают два темно-алых огонька. Переступаю с ноги на ногу под внимательным взглядом и виновато улыбаюсь. Идей в голове не много, точнее – одна.
- Никуда, - лепечу, прижимая покрепче к себе лопату, будто всерьез надеюсь спрятаться за ней. – Я тебе снюсь!
- Снишься?! – с насмешкой шипит вампир, по голосу чувствую, что улыбается, гад. – Ну, раз снишься, то иди.
Дважды меня уговаривать не надо – тенью выскакиваю за дверь и, пока Айрен не опомнился и не передумал, бегу к центральному входу, лишь чудом не навернувшись с лестницы. Времени мало, а мне еще через весь лес чапать.
Дорога занимает куда меньше времени, поэтому через каких-то жалких полтора часа я, согнувшись в три погибели и тщетной попытке отдышаться, стою перед массивными, резными створками, соединенными самый обычной, в палец толщиной цепью. Чуть сбоку криво прибита табличка, на которой чьим-то корявым почерком старательно выведено «Кладбище».
«Однако. Уютненько тут у них! Чистенько так!» - не перестает восхищаться в моей голове дух. – «Ты присмотрись!»
- Обязательно! – огрызаюсь вслух, надеясь, что звучание собственного голоса успокоит. Куда там! Когда темнота отвечает эхом, становится еще страшнее.