Мартин Гей… Песни… Воспоминания… Открывшаяся рана памяти.
Господи! Она так любила Марко! Почему же запретила себе вспоминать о нем?
Вернулся Стивен — в линялых джинсах «Леви» и хлопчатобумажной рубашке. Черные волосы влажны, ноги босы.
— Вы выключили чайник? — он внимательно вгляделся в нее и забеспокоился. — Эй! Вы плохо себя чувствуете?
Лаки перестала плакать. Она вдруг почувствовала облегчение, словно тяжкая ноша свалилась с плеч.
— С какой стати? Прекрасно! — и потерла под глазами, чтобы стереть потекшую тушь. — Просто эта пластинка всколыхнула давно забытое…
— Извините. Если бы я знал…
— Дерьмо собачье! Откуда вам было знать? Вы всегда так чертовски вежливы?
Только он начинал думать, что она не так уж плоха, как она откалывала какой-нибудь номер. Минуту назад она показалась ему брошенной, заблудившейся девочкой, и вот пожалуйста — перед ним снова стерва! Разбитная нью-йоркская бабенка.
— Вы могли бы по крайней мере размяться и сварить кофе.
— Я ваша гостья.
— Непрошеная.
Ее точно ураганом смело с дивана.
— Если я причиняю лишние хлопоты…
Не обращая на нее внимания, Стивен проследовал на кухню, где уже выкипела добрая половина воды.
— Вам черный? С молоком? С сахаром?
— Черный. Без сахара. Вы не возражаете, если я воспользуюсь ванной?
Разумеется, он не возражал.
— Валяйте.
Лаки быстро нашла ванную. Здесь царил беспорядок. На полу — влажное полотенце. В раковине — волосы. Бритва, дезодорант и освежитель дыхания — вперемешку с зубной пастой и зубной щеткой. Лаки была довольна: хоть в чем-то он не Мистер Совершенство!
Она затворила дверь, исследовала содержимое шкафчика и решила принять ванну. Почему бы и нет? Ведь он разрешил ей воспользоваться ванной — разве не так?
Стивен отхлебнул глоток горячего кофе и снял телефонную трубку. Слишком рано звонить Кэрри или Эйлин. Зато Бобби — всегда пожалуйста!
— Эй, приятель! — обрадовался тот. — В чем дело? Я полночи не мог до тебя дозвониться.
— Вообрази — я застрял в лифте, когда возвращался из офиса Джерри!
— Могу себе представить. Весь город поставлен на уши. Скорее позвони Эйлин, чтобы она не волновалась. Мне через каждый час приходилось ее успокаивать.
— Она в порядке? — спросил Стивен.
— Конечно. Авария застала ее в единственно подходящем месте — у себя дома. Улицы города превратились в джунгли.
— Да. Послушай, Бобби, я только что вошел. Просто хотел сказать, что заеду к тебе в десять тридцать. Тогда и потолкуем.
— Ты думаешь, сегодня подходящий день?
— У нас все шансы на успех. Если и не сегодня, так завтра уж наверняка.
— Не могу дождаться, когда мы наколем эту мразь. Мне все время кажется: его кто-нибудь предупредит, и он сбежит из города.
Стивен оглянулся на дверь.
— Боннатти никуда не денется. Решит, что его адвокаты снова, как много раз в прошлом, расшибутся в лепешку и дадут ему выйти сухим из воды. Мы возьмем его, Бобби, даже не сомневайся.
— Да-да, я знаю, но все равно нервничаю.
— Брось. Увидимся в пол-одиннадцатого.
Стивен вернул трубку на место и допил кофе. В желудке заурчало, напоминая о том, что он давно ничего не ел. Провалиться ему сквозь землю, если он пальцем шевельнет ради этой Лаки — лучше и сам останется голодным.
Да, но где же она? Сто лет прошло с тех пор, как она потопала в ванную. Черт, у него столько дел, а тут эта путается под ногами. Стивен взглянул на часы — половина восьмого. Время тащится, как черепаха. Он подошел к двери в ванную и громко постучал.
— Что вы там делаете?
— Принимаю ванну. Хотите составить компанию?
Он поспешно отступил от двери. Ну и ротик! Вот бы поймать ее на слове! Как-то она отвертится?
Стивен вошел в спальню и включил приемник. Последние новости. Последствия аварии поражают воображение. Около трех тысяч человек арестованы за мародерство. Поджигатели повеселились вовсю: в некоторых районах города пожары были столь сильны, что в Манхэттене не требовалось никакого электричества.
Лаки усмехнулась, нежась в теплой воде. К ней полностью вернулись силы, и она рвалась в бой. Вопреки ожиданиям, мысли о Марко не вызвали депрессии. Наоборот, она испытывала некую эйфорию. Эти воспоминания доказали: она была способна любить, что-то чувствовать! На протяжении двух лет она якшалась с разными однодневками — красавчиками, которых ей больше не хотелось видеть. Голый секс. Никакой привязанности. Никаких чувств. Марко хотел для нее другого.