— Слишком поздно, — отрезала Лаки, — заниматься его воспитанием. Если бы ты уделял ему больше времени, когда он был подростком…
Джино так и взвился.
— Ты с кем разговариваешь?
Лаки вспыхнула, но не отступила.
— С тобой я разговариваю, с тобой. Когда мы с Дарио были маленькими, у нас не было нормального детства. Сидели взаперти в мавзолее на Бель Эр, как прокаженные. К нам не пускали друзей. Мы не могли, как другие дети, ходить в кино. А если нужно было пойти в магазин, то в сопровождении одного из твоих громил. Ничего удивительного, что у Дарио шарики зашли за ролики.
Джино вылупился на дочь.
— Ах, у вас была тяжелая жизнь? В прекрасном доме! Среди самых лучших вещей, какие можно купить за деньги!
Лаки повысила голос:
— Вот именно — за деньги. Кому они нужны? Мне был нужен только ты! Чтобы любил… был рядом… настоящий отец…
Ее слова резали Джино, как ножом. Он прорычал:
— Я всегда старался для вас. Все, что только мог…
— Ну, так этого недостаточно!
На улице завыли полицейские сирены. Коста подошел к окну.
— Убери от меня эту дрянь и приведи Дарио, — скомандовал Джино.
Коста заторопился прочь.
Лаки глубоко вздохнула.
— Я ухожу. Мы говорим на разных языках. Так было всегда.
— Я, значит, не был образцовым папашей? Ну, а ты сама — образцовая дочь? Сбежала из школы. Трахалась с каждым встречным-поперечным. Ушла из…
— Ничего подобного! — перебила она, дрожа от ярости. — А если бы и так — что с того?
— Что с того? Что с того! — Джино поник головой. — Ты права, Лаки: у нас психологическая несовместимость. Мы существуем в разных измерениях. Что же ты не уходишь? За семь лет — ни единой вшивой открытки! Называется дочь!
— Ты сам ни разу не написал! — запальчиво выкрикнула она.
Джино почувствовал, что с него довольно. Кто-то колотил в дверь.
— Кто там? — рявкнул он.
— Коста! Скорее откройте!
Лаки хотелось плакать — неизвестно почему. Она взяла свою сумочку. Джино отпер дверь и впустил бледного, трясущегося Косту.
— Дарио застрелили. Возле отеля. Он мертв.
— Боже милосердный! — вскричал Джино. — Матерь Пресвятая Богородица!
Ужас пригвоздил Лаки к месту.
Внезапно Джино схватился за грудь и сделал неуверенный шаг к дивану. С губ сорвался стон.
— Что с тобой? — испугалась Лаки. — Что такое?
Он снова застонал; у него посинело лицо. Теперь ему точно можно было дать семьдесят один год.
— Кажется… сердце… — с трудом проговорил он. — Вызови… врача… скорее!..
Пятница, 15 июля 1977 г., вечер
Энцо щелкал переключателем дистанционного управления, переходя с одного канала на другой, задерживаясь на выпусках новостей.
— Милый, — захныкала сахарная блондинка, подпрыгивая на его королевском ложе; на ней были одни лишь шелковые французские трусики персикового цвета. — Я хочу посмотреть «Любовную игру».
— Может, ты оденешься, ради всего святого? — прорычал Энцо. — Мне твоих голых титек хватит на месяц вперед.
Девушка надула губки.
— Разве тебе не нравятся малюткины грудки?
— Одевайся, дура! Я специально пригласил парня из Голливуда, чтобы он на тебя посмотрел. Так что одевайся и заткнись.
Она недовольно сползла с кровати, полюбовалась своим отражением в зеркале и пошлепала в ванную.
Энцо выругался и продолжил переключать каналы. Чертова сука — только одно на уме. Но ему нравилось появляться с ней в ресторанах, посылая всех мужчин в нокаут. Имоджин. Восемнадцать лет. Бывшая Мисс Забойная Штучка месяца. Обладательница двух сорокадвухдюймовых базук, разивших наповал. Таких у него еще не было.
Эта идиотка мечтает о кинематографической карьере. Ну, так он сделает из нее звезду. Большое дело!
— Вик, — громко окликнул он. — Где, мать твою, сообщение о Джино и Лаки? Оно уже должно было появиться в новостях. Ведь с Дарио покончено?
Большой Виктор ввалился в комнату.
— Сам удивляюсь, босс. Может, их еще не обнаружили?
— Не городи чепухи. Они же в отеле. Там не бывает, чтобы кого-то кокнули и не сразу обнаружили. Обязательно какая-нибудь горничная или дама из соседнего номера сунет нос.
— Ума не приложу.
— Это все, что ты можешь сказать? Ты уверен, что работа выполнена?
— Конечно, ведь Дарио подал условный знак. Как договорились.
— Где Руссо?
— С минуты на минуту должен явиться. Поехал за кинопродюсером. В «Плаза», как вы приказывали.