— Не самая удачная мысль, — заявила Бетти.
— Не самая удачная мысль, — проворчал Питер.
Чего у Ричмондов не отнять — они всегда заодно.
— Дорогая, — проворковала однажды Бетти, — ты никогда не задумывалась о том, чтобы родить ребеночка?
Задумывалась ли она? Да от одной мысли ее бросало в жар.
— Я свободно владею четырьмя иностранными языками. У меня активный склад ума. Нет, Бетти, я не хочу пока иметь детей. Мне нужно настоящее дело, иначе я свихнусь.
Они скрепя сердце позволили ей проводить несколько часов в день в офисе Питера. Она выдержала неделю. Работать на Питера вместе с другими задолизами было еще хуже, чем ничегонеделание.
Лаки пробовала заполнять свои дни покупками, чтением, ездила в гости к подругам, которые, в сущности, были всего лишь приятельницами. Часами гоняла на своем «феррари» туда и обратно по автостраде, просто чтобы убить время. Выжимала предельную скорость, включала на полную мощность стереомагнитофон с записями в стиле «соул». Отдавалась острым ощущениям, бросалась с головой в омут мимолетных связей — ни одна не длилась больше недели. Изредка встречалась с отцом. Он прилетал в Вашингтон или они с Крейвеном летали в Нью-Йорк. Обычно по какому-нибудь поводу: званый обед, презентация… Кругом толпились люди. Пару раз мелькнул Дарио. Брат, с которым они когда-то были так близки, стал таинственным незнакомцем; им было нечего сказать друг другу.
Лаки чувствовала себя в западне. Она вела жизнь, которая была ей противна, но которую навязал Джино.
Так почему она вела ее? На этот вопрос ей самой было трудно ответить. Лаки страстно ненавидела отца. И в то же время стремилась угодить ему.
Его устраивало видеть дочь замужем.
Ее устраивало трахаться со всеми подряд.
Лаки заставила себя выйти из воды и вдруг увидела, что Крейвен, как безумный, машет руками. Она нарочито медленно направилась к их топчанам.
— В чем дело? — и тряхнула мокрыми волосами, обдав его волной брызг.
— Твой отец… Тебя зовут к телефону.
— Что? — у Лаки подпрыгнуло сердце. Она много месяцев не виделась с Джино и не разговаривала с ним по телефону. Неужели он соскучился?
Не подумав даже закутаться в полотенце, она вбежала в одну из стеклянных будок.
— Да?
— Лаки? Привет, детка. Как дела?
Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал небрежно.
— Просто замечательно. А у тебя?
— У меня проблемы. Ничего страшного.
Он говорит с ней о своих проблемах! Первый раз в жизни!
После неловкого молчания:
— Слушай, детка, я хочу, чтобы ты прилетела в Нью-Йорк.
Миллионы вопросов теснились у нее в голове.
— Когда?
— Сегодня, завтра… Я не призываю тебя мчаться сломя голову, но и не оттягивай.
— У меня самый разгар каникул, — нарочито холодно произнесла она.
— Вся твоя жизнь — сплошные чертовы каникулы! — взорвался Джино.
Лаки отбросила притворство и нетерпеливо спросила:
— В чем дело?
— Это не телефонный разговор. Подними свою задницу и валяй в Нью-Йорк. Я бы не просил, если бы это не было важно.
— Вылетим сегодня же вечером.
— Не надо Крейвена. Приезжай одна. Это семейное дело.
Мысль о том, чтобы лететь в Нью-Йорк без Крейвена, наполнила ее сердце ликованием.
— О'кей. — Что все-таки могло приключиться? — Увидимся!
— Давай прямо сейчас, тогда мы сможем вместе поужинать. Дарио тоже приедет.
Вот когда Лаки растерялась. Дарио… Она, Джино, Дарио — вся семья! Может, Джино опасно болен и ему осталось пять минут жизни?
— Ты как? — тихо спросила она. — В порядке?
— Ясное дело. Лучше некуда. Потом расскажу. Когда узнаешь номер рейса, позвони Косте, чтобы организовал встречу в аэропорту.
Длинные гудки в трубке возвестили окончание разговора.
За несколько минут до этого такой же разговор состоялся у Джино с Дарио. Тот удивился ничуть не меньше сестры.
Джино давно предоставил ему полную свободу.
— Ты должен получить высшее образование, и тогда ты всегда сможешь взять мир за яйца, — любил повторять Джино. Дарио последовал его совету. В семнадцать лет окончил школу, а затем убедил отца позволить ему изучать искусство в Художественном колледже в Сан-Франциско.
Поначалу Джино отнесся к этому скептически.
— Искусство? Это еще что за премудрости?
Однако он даже гордился, что у него талантливый сын, и доверительно делился с Костой:
— Пусть мальчик занимается тем, что ему по душе. Перетрахает всех девчонок в колледже, а когда ему стукнет двадцать один год, я научу его тому, что действительно нужно, вот и все образование. В один прекрасный день ему предстоит унаследовать империю Сантанджело. Незачем давить на него раньше времени.