Так Дарио получил свободу. Деньги на него так и сыпались. Он снял квартиру в Сан-Франциско и поселился там вместе с Эриком. Тот бросил работу и свой коттедж в Сан-Диего, чтобы быть рядом со своим протеже.
Дарио был счастлив. Эрик старался во всем ему угождать. Чем плохо — бить баклуши и служить предметом поклонения? У него не было ощущения неестественности их отношений. Чувство вины посещало его только в те минуты, когда он представлял себе, что об этом узнает Джино. Страшно подумать!
Они с Эриком чаще всего довольствовались обществом друг друга. Не вступали в беспокойные сообщества хиппи, не посещали клубы геев и вообще почти не общались ни с кем из посторонних. Это вполне устраивало Эрика. Он один имеет права на Дарио!
Девушки, студентки Художественного колледжа, так и бегали за Дарио, но его это не трогало. Эрик удовлетворял всем его потребностям.
Быстро шло время. Дарио редко, от случая к случаю, виделся с отцом. На Рождество; потом он провел летом несколько недель в Лас-Вегасе. Несколько коротких визитов в Нью-Йорк. Вот и все.
В Вегасе Джино время от времени подсовывал сыну девушек.
— Это Дженни, она здесь новенькая… своди куда-нибудь Крисси — она только что порвала со своим парнем.
Дарио послушно выгуливал девушек, даже целовал в щечку — на случай, если им придется отчитываться перед Джино. Эрик убил бы его, если бы узнал!
Целовать девчонок — большое дело! Это его ничуть не возбуждало. Он ненавидел их липкую губную помаду, запах пудры и румян. Даже мысль об обнаженной женщине была ему ненавистна. Мягкая плоть. Неохватные груди. Потаенные местечки. Он вспомнил Марабель Блю в чем мать родила и содрогнулся.
— Зачем ты едешь? — выпытывал Эрик.
Дарио тщательно пригладил волосы и подумал: может, подстричься перед встречей с отцом?
— Еду — и все. Семейная встреча по какому-то поводу.
— По какому?
Дарио пожал плечами.
— Откуда мне знать. Съезжу и узнаю.
Джино, 1970
Джино с нетерпением ждал встречи с детьми. Лаки должна была прибыть первой — ей лететь всего пару часов. А вот Дарио будет в аэропорту Кеннеди около семи пятнадцати. Стыд-позор, подумал Джино, что сын моложе дочери. Считается, что первенец должен быть мальчиком. И почему у них такая внешность? Все наоборот. Почему Лаки не стала копией Марии, а Дарио не унаследовал мужественную красоту отца? Не то чтобы он вел себя не по-мужски. Джино видел, как он ухлестывал за девушками в Вегасе. А уж у себя в Художественном колледже, должно быть, не пропустил ни одной юбки. Это же надо: его сын учится в Художественном колледже! Джино ухмыльнулся и пожалел — как жалел каждый день своей жизни, — что Мария не дожила до того времени, когда дети стали взрослыми. Как бы она поступила с Лаки?
Это было мудрое решение — выдать дочь замуж, хотя бы и в юном возрасте. С Ричмондами она, как за каменной стеной. Со временем Питер Ричмонд станет баллотироваться в президенты Соединенных Штатов.
Все шло как по маслу. Манипулировать людьми — проще простого. Чтобы убедить Ричмондов принять Лаки в качестве невестки, ему пришлось применить первую степень принуждения, раскошелиться и напомнить о кое-каких фотографиях и любительских кинофильмах с Питером и Марабель Блю: Джино держал их запертыми у себя в сейфе.
Бетти Ричмонд рвала и метала. Даже вновь появилась на пороге его спальни в расчете на то, что одно траханье заставит его отказаться от своей затеи. Он дал ей от ворот поворот — как она ему в свое время. Счет сравнялся.
Спустя неделю состоялось бракосочетание. Только время покажет, правильно ли он поступил. С тех пор Джино редко видел дочь, но у нее всегда был цветущий вид. Он, правда, чувствовал некоторую напряженность. И почему она не хочет иметь детей? Вот когда он точно удостоверится в правильности своего решения! Надо поговорить с Лаки, довести до ее сведения, что ему не терпится стать дедушкой. Время идет, и он не молодеет.
Вошел Коста. Он сильно постарел после смерти своей любимой Дженнифер в прошлом году. Рак пощадил ее: быстро свел в могилу.
Джино от всей души сочувствовал другу. Ни детей. Ни родных. Одна Леонора еще жива — беспробудная алкоголичка Леонора. Даже не хочется вспоминать ее имя. Как она издевалась над Марией — своей единственной дочерью! Сука — не удосужилась явиться на похороны! И ни разу за все годы не пожелала увидеть Лаки или Дарио. Он, конечно, и не позволил бы — ни за что на свете.