Я был бы весьма благодарен за уведомление о получении настоящего письма.
С уважением
Он приложил адрес и телефон «Кросса, Мартинсона и Бухмана», а также адрес новой конторы на Сорок четвертой улице, где они с Диком предположительно должны были обосноваться ко вторнику. Уолтер обсудил с Диком, не пригласить ли им в помощь себе для работы в контору пару студентов-юристов, и Дик счел предложение дельным. Теперь же Уолтеру казалось, что он написал это письмо лишь для того, чтобы не остаться в новой конторе совсем одному, будто он уже знал, что при следующей их встрече Дик откажется начинать дело с ним на паях.
Уолтер выпил неразбавленного виски, и ему сразу стало лучше. Он догадался, что целебное действие напитка было чисто психическим. Что ж, если говорить о психике, разве он не решил тогда, вечером в среду, сидя в машине у полицейского участка в Ньюарке, что ему уже все равно? А то, что сегодня у него упадок сил, так это случайность, подумал он. Ну, напечатают газеты безумные россказни Киммеля — что из того? Одной ложью станет больше, только всего. Он уже вынес столько вранья: почему он оказался на стоянке автобуса, почему у него была та газетная вырезка, почему он снова ездил в Ньюарк поговорить с Киммелем. Что ж, теперь ему предстоит узнать, почему он в первый раз побывал в лавке у Киммеля, и с этой ложью он тоже как-нибудь справится. Когда свихнувшиеся стражи закона придут за ним — в свое время, — они застанут его погруженным в дела юридического бюро на Сорок четвертой улице. Возможно, он будет один. Он сделал еще один хороший глоток.
Потом он пошел на кухню, нашел в буфете банку томатного супа, открыл и поставил разогреваться. Тишину на кухне нарушало только урчание газовой горелки. Уолтер постоял, подождал и принялся расхаживать взад и вперед, чтобы перебить тишину. Тут он услышал наверху шаги Клары и застыл на месте. На мозги выпивка тоже подействовала. Он и вправду слышал ее шаги, так ясно, как если б это была музыкальная фраза, — шесть или семь шагов.
До Уолтера дошло, что он стоит посреди лестницы, уставившись в пустой холл. Уж не Клару ли он ожидал там увидеть? Он не помнил, как поднялся по лестнице. Когда он вернулся на кухню, томатный суп кипел и убегал через край банки. Он налил супа в чашку, сел за кухонный стол и начал есть.
Он услышал голос Клары, призрачный обрывистый шепот. Он поднял голову, напрягая слух, и чем сильнее вслушивался, тем отчетливей было впечатление, что он действительно его слышит, хотя и смутно, так что слов не разобрать. Нечто шелестящее, нечто веселое, словно она где-то в доме забавляется с Джеффом. Или так, как она и в самом деле несколько раз обращалась к нему в первые месяцы, когда они только переехали в этот дом. Уолтер знал, что Джефф спит, свернувшись калачиком в кресле в гостиной. Если бы эти звуки существовали в действительности, уж Джефф-то…
Уолтер встал. Может, он и вправду сходит с ума? А может, все дело — в доме? Он запустил пятерню в волосы, потом торопливо подошел к окну и распахнул его.
Он стоял у окна, пытаясь заставить себя думать, прийти к решению, вспомнить — вспомнить Клару в этих стенах и часы, когда они были счастливы в этом доме, вспомнить, пока еще есть что вспоминать, но прошло несколько безумных мучительных секунд, и он осознал, что вообще ни о чем не думает, а если и чувствует, так одно лишь смятение.
Он подошел к телефону и набрал номер маклерской фирмы «Найтсбридж». До радости и ужаса знакомый номер. Как будто Клара снова жива. Гудки вызова раздавались один за другим, Уолтер понял, что сегодня контора Филпотов закрыта, однако положил трубку лишь где-то на пятнадцатом вызове.
После этого он позвонил миссис Филпот домой. Она оказалась у себя, и он сообщил, что хотел бы немедленно продать дом. Он сказал, что ему не составит труда переехать к понедельнику, а завтра он займется продажей кое-какой мебели. Миссис Филпот заверила, что нет ничего проще: «Найтсбридж» купит дом за двадцать пять тысяч долларов.
— Надо же, какое совпадение, — заявила она, — завтра к нам приходит агент кое-что оценить, в частности из мебели. Может, мне прийти с ним завтра утром? Вы будете дома часов в двенадцать?
— Буду, — ответил Уолтер.
— Уж в чем, а в оценке мебели и тому подобном я разбираюсь. Я не позволю вас надуть, — рассмеялась она.
Днем Уолтер начал отбирать вещи, чтобы отдать Клавдии. Отец с Клиффом, подумал Уолтер, может быть, захотят взять какую-нибудь мебель из гостиной. Нужно ответить на письмо брата, оно пришло дней десять тому назад — третье или четвертое от Клиффа после смерти Клары, — и в нем было столько братской заботы и свойственного Клиффу застенчивого, скрытого сочувствия, что оно тронуло Уолтера чуть не до слез. Но он так и не ответил.