— С вами, Стакхаус, я попробовал сдержанный метод, он не сработал.
— Что это значит — «сдержанный»?
— Не стал сообщать газетчикам все, что мог бы сообщить. Я хотел, чтобы вы сами поняли, насколько глупо утаивать то, про что вы сами знаете, что это правда. Метод не сработал. Придется прибегнуть к давлению. Сегодняшние газеты — это только начало. У меня безграничные возможности давить на вас!
Корби стоял, расставив ноги, и мрачно смотрел на Уолтера. Одно веко у него подергивалось, что еще усиливало исходящее от него впечатление пьяной сосредоточенности.
— И над вами есть начальство, — сказал Уолтер. — Мне, видимо, следует поговорить с капитаном Ройером.
Корби еще сильнее нахмурился.
— Капитан Ройер поддерживает меня целиком и полностью. Он полностью удовлетворен моей работой, и его начальство тоже. За пять недель я сделал то, с чем ньюаркская полиция не могла справиться за два месяца по свежим следам убийства!
Подобное, подумалось Уолтеру, возможно только при Гитлере или в стенах сумасшедшего дома.
— Вот и Тони, — Корби указал на молодого человека, — согласен с тем, что Киммель мог уйти из кинотеатра сразу после того, как они там встретились, в пять минут девятого. Тони припоминает даже, что вечером после кино он хотел зайти к Киммелю, но того не было дома.
— Нет, он не говорил, что хотел, — боязливо возразил Киммель каким-то не своим, аденоидным голосом, — он не сказал, что заходил…
— Киммель, от вас за милю разит преступлением! — заорал Корби; его голос скрипуче отскочил от голых стен. — Вы так же виновны, как Стакхаус!
— Не убивал, не убивал! — тупо повторял Киммель, как молитву, гнусавым голосом с сильным иностранным акцентом, которого Уолтер не замечал за ним раньше. В страстных отрицаниях Киммеля было нечто жалкое, напоминающее последние судороги тела, в котором не осталось ни одной целой кости.
— Тони знает про связь вашей жены с Эдом Киннардом, он мне сам сказал нынче утром. Он узнал об этом от всех соседей! — вопил Корби в лицо Киммелю. — Он знает, что вы могли убить Хелен за это, да и за много меньшее, верно? Ну, убили?!
Уолтер с ужасом наблюдал эту сцену. Он пытался представить Тони в кресле для свидетелей — смертельно напуганного неумного хулигана, чья внешность подсказывает: за деньги или угрозами от него можно добиться любых показаний. Корби работает грубыми методами, однако добивается результатов. Киммель, казалось, вянет прямо на глазах, плавится, словно гора жира. Он опять повторил высоким голосом:
— Не убивал, не убивал!
Внезапно Корби лягнул ножки стула, на котором сидел Киммель, но ему не удалось выбить стул из-под Киммеля, тогда он наклонился и дернул за задние ножки. Киммель скатился со стула и с глухим ударом плюхнулся на пол. Тони привстал, словно собирался помочь Киммелю встать, но остался на месте. Корби пихнул Киммеля ногой. Тот медленно поднялся с выдохшимся достоинством раненого слона. Голос Корби не смолкая призывал Киммеля сознаться, вдалбливал, что ему не оправдаться. Уолтер в точности знал, что будет говорить ему Корби, когда придет его очередь: припомнит ему посещения лавки, сделает вид, что безоговорочно верит истории Киммеля о разговоре про убийство и о том, как он потом исповедался Киммелю, притворится, что верит, будто все прочие ей тоже верят, и что Уолтер попал в самое безнадежное положение, какое только можно представить. Уолтер увидел, что Корби, жестикулируя, идет к нему, услышал отрывистые фразы, что он бросал на ходу, словно обращался к огромной аудитории:
— …этот человек! Это он навлек на вас все неприятности, Киммель! Уолтер Стакхаус, эта бестолочь!
— Заткнитесь! — произнес Уолтер. — Вы прекрасно знаете, что я не виновен. Вы говорили об этом раз, говорили два, одному Богу ведомо, сколько раз вы об этом говорили! Но если вы сумеете придумать захватывающую историю, чтобы какой-нибудь тупоумный сукин сын из ваших начальников погладил вас за нее по головке, вы будете лгать и передергивать факты тысячекратно, лишь бы уверить всех в истинности своей бредовой теории.
— А вот это — ваша бредовая теория, — парировал Корби, отнюдь не рассердившись.
И Уолтер ему врезал. Удар пришелся под челюсть, перед Уолтером мелькнули в воздухе на фоне белой стены ноги Корби, и вот уже тот лежал на полу, роясь под пиджаком. Корби взял его на мушку и медленно поднялся.
— Еще один такой выпад — и я пущу в вас пулю, — предупредил Корби.
— И останетесь без вожделенного признания, — сказал Уолтер. — Почему вы меня не арестуете? Я же ударил офицера полиции!