Когда я в очередной раз открыл глаза, жена стояла передо мной и настойчиво звала меня по имени. Только сейчас понял, что я ничего не могу ответить, только мычать, хотя трубки во рту уже не было. Она попросила всех выйти из палаты и скинула с себя халат, под ним ничего не было. Зачем так издеваться над калекой? Я же закован в гипс, как тевтонский рыцарь в броню!
— Паша, ты меня слышишь? — спросила она. Это был не голос жены, но он был знаком и очень близок, я рад был его слышать. Так, стоп! Какой ещё Паша? Это не моё имя, почему она им меня называет? Или всё-таки это имя моё? — Паша, скажи же хоть что-нибудь!
Слёзы из её глаз катились по щекам. Она так и стояла передо мной с выражением горя на заплаканном лице и обнажённая. Это просто какой-то сюр, я не могу въехать, что происходит. Ей что без одежды легче плакать? Только сейчас я вгляделся в лицо. Это было не лицо моей жены, молодая и очень красивая брюнетка, я точно её знаю, но никак не могу вспомнить.
Она забралась на меня сверху, и я понял, что никакого гипса на мне нет. Несмотря на это я не мог пошевелить даже пальцем. Она начала целовать моё лицо, глаза, губы. В этот момент я почувствовал, что между нами кое что происходит. Я наконец начал по нормальному чувствовать руки и ноги, я даже смог двигаться в такт. И когда мы достигли апогея, шквал воспоминаний обрушился на меня могучим Ниагарским водопадом. Я резко вдохнул до упора и задержал дыхание.
Когда я снова открыл глаза, Лиза так и лежала сверху, внимательно всматриваясь в моё лицо.
— Паша, это ты? — спросила она.
Паша? Да, точно, меня зовут Павел Петрович Бестужев. И в то же время Дмитрий Михайлович Строгонов, хотя эти именем меня не зовут уже последние два года.
— Лиза, — прошептал я. Я не спрашивал, а точно знал, что это она. — Спасибо тебе.
— Это тебе спасибо, что ты вернулся, — пробормотала она и крепко обняла меня, продолжая целовать в шею. — Мы думали, что этого так и не произойдёт и ты навсегда останешься в мире грёз. Георгий Александрович сказал, что могут помочь сильные эмоции и я решила, что такие будут в самый раз. Здорово, что я не ошиблась.
— Здорово, — согласился я. — Но наш первый раз я представлял себе немного иначе.
— Ну уж извините, Ваше сиятельство, — сказала она, комедийно исказив голос, потом обворожительно улыбнулась. — Но тебе ведь понравилось?
— Очень. Настолько сильно, что я хочу повторить.
— Ну уж нет, за дверью находится много людей, которые хотят убедиться, что ты воскрес.
— Очень жаль, — сказал я и прижал её к себе, пока она не успела сбежать.
Лиза спрыгнула с высокой кровати, быстро надела больничный халат и накрыла меня одеялом. Быстро припала к моим губам, потом пошла открывать дверь.
Ввалились толпой все, кому не лень. В первых рядах Георгий Александрович и Надежда Сергеева, за ними мои бойцы с такими перепуганными рожами, словно у меня вместо лица выросло коровье вымя. Но это ещё не всё, весь персонал тоже решил посмотреть на чудо воскрешения.
— Павел Петрович, рад, что вы вернулись, — взволнованно сказал Георгий Александрович. — Вы были в глубочайшей коме, уже думали, что не выберетесь. Я вас категорически умоляю, приезжайте к нам после получения каждой ступни, а не через пять, так даже по лестнице ходить не удобно.
— Клянусь своим красным галстуком! — важно заявил я и отсалютовал по-пионерски. — Сделаю всё возможное и невозможное, чтобы такого больше не повторилось.
— Уж будьте любезны, — добавила Надежда Сергеевна, у которой на глаза навернулись слёзы. — Мы сегодня уже собирались докладывать Ридигеру, что потеряли вас. Скажите спасибо своей спасительнице.
Я обернулся к Лизе, она закуталась в халат и отошла подальше в сторону, сильно смущаясь того, сто все знают, как она меня спасала. Перехватив её взгляд, я нежно улыбнулся. Недалеко от неё стояла Кэт. По выражению её лица сложно сейчас было понять, чего там больше, неприязни или зависти. Но, когда посмотрела на меня, просто улыбнулась. Антон и Андрей не скрываясь светились от радости, что их командир снова в строю. Ну почти.
Когда торжественная часть празднования моего возвращения в мир живых закончилась, все разошлись. Последней уходила Лиза, она нежно поцеловала меня в губы и убежала. Я остался наедине с внезапно навалившимся голодом. Даже не припомню, когда так сильно хотел жрать, слово есть здесь не подходит. На стене над головой нашлась кнопка вызова, которой я воспользовался.