Демон глянул на деформированную, торчащую в сторону когтистую лапу и выдал мощный рёв, выдохнув на меня потоки чёрной субстанции. Я отпрыгнул в сторону, игнорируя нарастающую боль в ране и полоснул князя остриём меча по горлу. Поток тьмы сразу прекратился. Преображенский выпучил глаза, бросил щит, который тоже начал исчезать, и схватился левой рукой за шею. Между длинными когтистыми пальцами стекала чёрная, как мазут, кровь. Следующим проникающим ударом я вонзил ему меч между глаз. Цвет раскалённой лавы в зрачках погас и сменился на чёрный. Демон покачнулся назад, но меч крепко засел в его черепе, поэтому мне пришлось ему помочь ударом ноги в грудь. Огромная туша грохнулась на асфальт, подняв клубы пыли, во все стороны побежали трещины.
Я устало опустился на пятую точку, положил мечи и приложил ладонь к ране на боку. Крови натекло немало, чёрные полоски шли по доспехам до колена. Я попытался достучаться до своего организма, чтобы рану заживить, но не получил никакого отклика, ни малейшего. Значит сначала надо вернуться в нормальное состояние. Мысли об этом даже затмили радость от победы. Как-то совсем не устраивало остаться огромным страшным чудовищем на всю оставшуюся жизнь.
«Слышь, ты здесь?» — обратился я к сущности. — «Давай, рожай меня обратно, с меня хватит.»
«Сейчас попробую» — прошептал голос, выдержав солидную паузу и уже заставляя меня начать волноваться не по-детски.
«В смысле, попробую?» — возмутился я, устав ждать. — «Ты же сказал, что это сделаешь!»
«Потерпи немного, не психуй, дай подумать» — пробормотал голос в голове. Напряженный тон мне не понравился, но я решил не мешать. Тоже посижу пока, подумаю.
Краем глаза заметил движение на краю площади. Повернул голову и увидел Ридигера с отрядом магов, рядом стояли мои бойцы. Ну вот кто вас просил, вашу мать⁈ Они внимательно разглядывали меня и лежавшую рядом тушу князя. Я уже ожидал, что меня начнут забрасывать магическими атаками, но они остановились и ничего не предпринимали. Интересно, почему? А потому, что я идиот. Они поняли, кто перед ними находится по внешнему виду брони, хоть она и очень изменилась после трансформации.
«Ну чё ты там, придумал?» — не выдержал я и снова обратился к сущности, хотя пообещал не беспокоить. Нервы уже ни к чёрту, ни к Преображенскому.
«Придумал» — ответил голос и снова надолго замолчал.
«Ну не тяни уже кота за бубенцы, говори!»
«Ты должен меня отпустить» — прошептал голос.
«Да ради Бога, чеши на все четыре стороны, только хватит уже загадок, говори, что делать⁈» — не выдержал я. Мне показалось, что я подумал так громко, что слышали все вокруг.
«Суй мечи в ножны и лезь вниз» — ответ прозвучал спокойно, без раздражения. Странно даже.
Простонав, как раненый диплодок, я поднялся с асфальта, вставил огромные мечи в ножны и подошёл к краю провала. Достаточно глубокая шахта получилась. Но, по-другому я туда не попаду. Сел на край, свесил ноги и начал спускаться, цепляясь когтями за стены колодца. Рыхлая почва и глина не та тема, которая выдержит многотонную тварь, в которую я превратился. Я чуть не рухнул вниз, но когти зацепились за твёрдый пласт каменной породы и дальнейший спуск прошёл успешно. Через минуту я стоял на ступеньках амфитеатра возле врат. Сейчас этот огромный зал казался маленьким, как кукольный.
«На месте. Что дальше?»
«Заряди мечи и коснись ими поверхности врат. Никакого закрывания, это потом, просто коснись и жди.»
Ладно, пока ничего сложного. Я взял в руки-лапы мечи, влил силу и сделал, как он просил. Маслянистая поверхность поднялась по клинкам на пару метров, заставив меня снова нервничать, но потом появился поток черной субстанции, исходящий из моих рук. Чем сильнее он становился, тем быстрее увеличивался амфитеатр. Я даже не сразу понял, что это я уменьшаюсь. А вот когда понял, радости не было предела.
Отдельные пластины доспехов съезжались воедино, трансформировались и начинали принимать обычный вид. Как и мои руки и всё остальное. Через пару минут всё закончилось. Исчезли черные полоски и вставки на бронепластинах, они теперь были такими, какими я их забрал из НИИ тяжёлых металлов. Только дефект на боку остался, оттуда стекала тонкая струйка крови обычного красного цвета. С новой силой разыгралась боль. Рваный в лоскуты костюм теперь из-под лат было не видно.
«Ну что, всё?» — спросил я, когда черный ручеёк иссяк окончательно.