Трубецкого я вычислил почти сразу, он находился по другую сторону столов и выделялся за счёт роста. Братишка его тоже был довольно рослым, но я его укоротил. Я даже не заметил, как ко мне подошёл капитан личной гвардии императора Николай Берестнев. Вот что значит прожжённый спец.
— Я вас приветствую, курсант Бестужев, — тихо произнёс он, поравнявшись со мной и нарочито спокойным взглядом сканируя всех присутствующих. Мои фамильные гербы и статус на браслете он проигнорировал, дав понять, кто здесь главный. Ну и ладно, меня пока никто не ставил над ним командиром, а он всё-таки на законной основе императора охраняет.
— Добрейшего денёчка, ваше благородие, — так же тихо ответил я. — Как обстановочка? Уже есть новые улики, подозреваемые?
Ридигер тихонько ткнул меня в бок, давая понять, чтобы я прикрыл варежку и не молол ерунды. Вот сейчас не въехал, он ему не доверяет? Странно, мы бились с ним бок о бок, спасая жизнь императора. Я был уверен, что ему можно доверять, но раз Аристарх намекнул заткнуться, значит так надо.
— Пока есть только подозрения, подозреваемых нет, но мы постоянно ищем, — тихо, чтобы никто кроме меня его ответ не услышал, сказал капитан.
— Ясно, удачи вам. Когда я напялю свои доспехи, некоторые лица может исказить неподдельная радость, смотрите внимательно.
— Доспехи? — капитан коротко взглянул на кейс и свёрток. — Заинтриговали.
— Очень прошу, когда увидите, как я открываю эту железную коробейку, не смотрите на меня, надо ловить врага.
Берестнев молча кивнул и пошёл обходить тронный зал по периметру. По пути он обменивался парой фраз со своими подчинёнными. Мои опасения, что они сразу будут пялиться на меня, не оправдались. Профессионалы, потом посмотрят, как бы невзначай.
И тут настал тот самый момент, ради которого я сюда пришёл. Ну это официальная версия. Иван Седьмой обернулся ко мне и жестом пригласил подойти ближе. Пока я шёл, он звонко постучал золотой вилкой по полупустому фужеру.
— Господа, прошу минуточку внимания, — довольно громко провозгласил император и воцарилась тишина. — Хочу представить тем, кто ещё не знает, молодого графа Павла Петровича Бестужева!
Снова повисла тишина, потом послышались жиденькие аплодисменты, к которым присоединился император, а потом и все, кто был рядом. Я встретился глазами с Михаилом Трубецким. В его взгляде я не увидел раздражения или злости. Он едва заметно кивнул мне, я сделал так же, слегка улыбнувшись. Пока я не знаю, на чьей он стороне, нет смысла в чём-то обвинять.
— Графа я представляю не просто так, — продолжил Иван Седьмой, когда аплодисменты стихли. — Павел Петрович трижды спас мне жизнь, когда скверна решила свергнуть меня с престола и овладеть империей.
После этих слов большинство присутствующих посмотрели на меня более заинтересованно. Чему это они так удивились, никто об этом не знал? А, ну понятно, для съёмок обращения императора к народу сюда нагнали всех, кого смогли, а высокородные не были свидетелями моего вмешательства в покушение на монарха. Так что да, для них это новость.
— И, — продолжил Иван Николаевич, — за особые заслуги перед империей и лично перед императором, я с большим удовольствием вручаю ему орден «Георгия Победоносца»!
Публика зааплодировала теперь с большим энтузиазмом. К императору подошёл Николай Берестнев с алой бархатной подушкой в руках, на которой красовалось обозначенное выше ювелирное изделие. Я взглянул на награду с некоторой опаской. Очень надеюсь, что мне не придётся постоянно носить эту штуковину на шее. Орден конечно красивый, но достаточно громоздкий и украшенный драгоценными камнями. Я к жёлтому амулету-то долго привыкал, а тут такое. Когда его повесили мне на шею, я сразу понял, что буду искать способы это не носить. Дурацкие мысли, а где у нас люди по улице в орденах ходят? На День Победы разве что.
— Это ещё не всё! — Иван Седьмой ещё раз постучал вилкой по бокалу. — Я хочу официально объявить новую должность его сиятельства графа Павла Петровича Бестужева. У императора и империи есть новый защитник, граф теперь официально нарекается императорским паладином.
— Паладинёнком, — не удержавшись буркнул я. Может мне показалось, но у императора дёрнулся глаз и левое ухо. Надеюсь, кроме него это никто не услышал. Я вообще не рассчитывал, что услышит хоть кто-нибудь.