Поэтому, внезапное нападение казачьего разъезда, непонятно по какой причине занесённого в этот медвежий угол, оказалось для них полной неожиданностью. Увидев, направленные на себя дула винтовок, никто из чекистов, даже не подумал оказать сопротивление.
Скалящие зубы казачки, заставив красных бойцов раздеться до исподнего, нарочито громко обсуждали между собой, что они сделают с попавшимися со спущенными штанами аника-воинами. Вдруг, внимание победителей привлекла женская головка, появившаяся за бортом шарабана.
Охь, ты гляди, тут баба! Да, справная какая! — плотоядно оглядел дюжий чубатый казачина, ладную фигурку выскочившей из повозки Сабуровой.
— Тю, сёдни позабавимся, чур я первый! — на ходу расстегивая ремень на шароварах, он с недвусмысленными намерениями сделал шаг по направлению к девушке.
Та, вначале призывно повращав глазами, вдруг резко развернулась и побежала в сторону от дороги, по полю, покрытому спелыми колосьями пшеницы.
— Стой! Куда тебе тикать? Всё одно споймаем. Стой, хуже будеть.
Беглянка внезапно развернулась, и, вытащив из-под полы кожаной куртки браунинг, сделала три выстрела подряд, целясь в пах неудачливому любителю женского тела. Довольно улыбнувшись утробному вою, скорчившегося на земле казака, она тремя меткими выстрелами свалила с коней двух его товарищей. Седьмого выстрела не последовало, ожидаемо закончились патроны.
Опомнившееся казаки, разразились грубым площадным матом. Один из них, рывком пустив коня в галоп, с хеканьем рубанул шашкой по, инстинктивно закрывшей руками голову, чекистке.
У, курва! Таких гарных хлопцев положила.
Разозлённые непредвиденными потерями казаки, согнали пленных к обочине, велев раздеваться догола, ибо исподнее тоже цену имеет. Нехотя, потянув рубашку, Фельдман, вовсю материл про себя, покойную мамзель. — Так, может, покуражились, бы — и отпустили. Откуда, они знают, что мы из ЧК? Шанс, хоть маленький, но был. А, теперь всё, кранты!
— Эй, жидёнок, прервал процесс раздевания, один из станичников. — Ты, как умирать будешь, молча или с песней? — Тут, намедни, один такой же, как ты, чернявый и в очочках, Интерсеонал нам пел! Так, я аж заслушался! — заржал он, оглянувшись, на поддержавших его смех товарищей. — Так, будешь петь то? Чё, молчишь, смелый что-ли?
— Не дождётесь, сволочи! — сказал Фельдман, гордо вскидывая голову.
— Тю, да он храбрец! Храбрость мы уважаем, так и быть порты можешь не сымать. Нечего на том свете чертей мудями пугать, вдруг у них тоже бабы есть! — немудрёной шуткой вызвал казак новый взрыв хохота у своего окружения.
Нестройный залп винтовочных выстрелов прервал бремя земного существования специального отряда чрезвычайной комиссии. Добив раненых выстрелами из наганов, казачий разъезд прихватив добычу, растворился в дали.
Гражданская война, самая противоестественная изо всех человеческих военных конфликтов, сняла свою очередную, кровавую жатву.