Эту оценку незамедлительно поддержали правительственные круги. Уже в мае 1866 года министр внутренних дел П. А. Валуев в специальной докладной записке председателю чрезвычайной следственной комиссии по делу Каракозова о покушении на царя 4 апреля указывал на популярность и широкое распространение «весьма безнравственной по своей тенденции», прививающей юношеству материалистические взгляды на природу книги Жюля Верна. Следствием этой докладной записки явился «Циркуляр по Московскому учебному округу» (1867, № 3), в котором директорам гимназий и штатным смотрителям училищ предписывалось не приобретать книгу для ученических библиотек и изъять ее из тех учебных заведений, где она уже имелась.
Есть все основания утверждать, что полемика вокруг романа Жюля Верна не осталась не замеченной Достоевским. Прежде всего писателя интересовала сама проблема народной грамотности и образования. Именно в 1860-е годы на страницах издаваемых им журналов «Время» и «Эпоха» Достоевский ратует за популяризацию науки и научных знаний: добытые на Западе и пересаженные на русскую почву, они явятся, считал Достоевский, оправданием скитальчества дворянских интеллигентов по «немецким землям». «За науку опасаться нечего, — писал Достоевский. — Она — вечная и высшая сила, всем присущая и всем необходимая. Она — воздух, которым мы дышим. Она никогда не исчезнет и везде найдет себе место» (20, 209). Журнал «Время» внимательно следил за яснополянской педагогической деятельностью Л. Толстого и признавал справедливым основной его тезис — о праве народа требовать и ждать образования, ему потребного. Кстати, именно в период создания «Азбуки» Толстой заметил Жюля Верна и проявил чрезвычайный интерес к его «Необыкновенным путешествиям», впоследствии навсегда вошедшим в систему домашнего воспитания юного поколения семьи Толстых.
Можно думать, что в литературной полемике по поводу романа Жюля Верна Достоевский был на стороне «Современника»; позиция некрасовского издания по вопросам образования и воспитания в целом отвечала программе журналов «Время» и «Эпоха».
Вряд ли рецензия «Современника» могла пройти мимо Достоевского: 111 том журнала за 1865 год, помимо отклика на роман Жюля Верна, содержал и еще одну в высшей степени интересную публикацию. Речь идет о повести Виктора Гюго «Последний день приговоренного к смерти», русский перевод которой и соседствовал с рецензией. Достоевский, который считал эту повесть шедевром, «самым реальнейшим и самым правдивейшим произведением из всех им (Гюго. — Л. С.) написанных» (24, 6), и поместил столь восторженный отзыв в предисловии к «Кроткой», не мог не держать в руках, листать, читать этот том «Современника».
Не мог Достоевский пропустить и скандальную заметку «Голоса». Хорошо известно, какое острое чувство неприязни, почти ненависти испытывал Достоевский к А. А. Краевскому — литературному предпринимателю-эксплуататору и дельцу. Как раз в середине 60-х годов появляются резкие, полные сарказма и отвращения отзывы Достоевского об А. А. Краевском и его «Голосе», который был для писателя «мерзким» и «самым типическим воплощением беспринципного цинического и хамелеонствующего русского либерализма». Еще в 1864 году в журнале «Эпоха» Достоевский поместил презрительно-издевательскую статью «Каламбуры в жизни и в литературе», направленную против «Голоса» и его издателя; аналогичное отношение к ненавистной газете и ее хозяину сохраняется у писателя до конца жизни, находит отражение в «Бесах» и «Дневнике писателя».
Оскорбительное упоминание в рецензии «Голоса» имен Базарова и Лопухова тем сильнее могло задевать Достоевского, что эти персонажи, как и сами произведения Тургенева и Чернышевского, — предмет его постоянных, порой мучительных раздумий. Достоевский, воспринявший Базарова как трагическое лицо, «великое сердце», должен был возмутиться циничной и злобной заметкой, явившейся прямым политическим доносом.
Ф. М. Достоевскому не пришлось лично принять участия в литературной борьбе, разыгравшейся в связи с романом Жюля Верна. В марте 1865 года вышел последний, февральский номер журнала «Эпоха», после чего издание Достоевского прекратило свое существование. Оставшись без печатного органа, в котором бы писатель мог выступать и как критик, и как публицист, в 1866 году (когда, собственно, и состоялась полемика) Достоевский целиком сосредоточился на романе «Преступление и наказание».