У него внутри ключом била паника, вызывая дрожь в руках. Его горло сжалось, и он попытался сглотнуть, но вместо этого посыпались слова.
— Слушай. Я не гомофоб. Я тоже гей, кретин. Ты просто хочешь отвлечь от реальной проблемы того, что ты ленивый и безалаберный.
— Ты гей? — Джозия напортачил со своим напитком и плеснул немного на свою рубашку. — Чёрт. Я должен Эдриану двадцатку.
— Рад, что я воздержался от этого тотализатора, — Рави снова покачал головой с дразнящей улыбкой на пухлых губах.
— Вот дерьмо. Вот. Дерьмо.
Какого чёрта Тристан только что натворил? Он не только раскрылся Рави в припадке злости из-за недостатка сна, но, вероятно, только что раскрылся всему чёртовому офису через Джозию. И, и, и... неважно, насколько он был осторожен, подозрения уже были. Споры. Сплетни.
Его желудок стянуло, содовая поднялась к горлу, обжигая пазухи.
"Я только что раскрылся целому офису".
— Я должен убраться отсюда.
Он не оглянулся на Рави и Джозию, выбегая из зала, не остановился в уборной, а направился прямо к своей машине. Тристан сел, резко упав на водительское сидение. Может быть, если существовал Бог, всё это... волшебным образом исчезнет к понедельнику? Может быть, Джозия и Рави не будут болтать. Может быть, сплетня не пойдёт за ним по пятам. Может быть, он сможет снова ходить с опущенной головой и...
Желудок Тристана снова стянуло, и ему едва удалось открыть дверь, прежде чем его вырвало. Сегодняшнее признание ни за что не пройдёт тихо. Такое бывало с ним ранее, и Тристан знал, насколько, вероятно, именно плохо всё будет.
Глава 3
Рави наблюдал за отступлением Тристана, у него внутри собиралось тошнотворное чувство, набирающее обороты с каждым паническим движением парня. Чёрт возьми. Что только что произошло?
— Чувак, ты только что раскрыл Тристана? —Джозия покачал лохматой головой.
— Не специально, — прохрипел Рави. Он должен был чувствовать определённое количество оправданий, но вместо этого по его спине стекал пот.
— Я облажался, — сказал он Джозие. Боже, в ближайшее время Рави не избавится от воспоминания лица Тристана в голове. Парень весь побледнел, а глаза стали блёклыми и безжизненными.
— Облажался с чем? —Эдриан, который трудился над разработкой программного обеспечения вместе с Джозией, показался в самый наихудший момент. Ну, ладно, второй по хужести момент. Никто не умел выбирать время хуже, чем Джозия, который являлся достаточно приятным коллегой, но таким же тонким и чутким, как хорёк на кокаине.
— Ты был прав! Тристан гей, — Джозия чуть ли не ликовал, и скакал на ноге так, как делал всегда, когда был чем-то взволнован. Рави передвинулся, пока ему случайно не дали локтем в живот, пока Джозия вытаскивал свой бумажник, чтобы протянуть Эдриану двадцатку.
— Вау. Он привёл кого-то на вечеринку? —Эдриан с улыбкой сунул деньги в карман.
— Нет. Они с Рави спорили, и он просто выпалил это. А потом убежал.
Улыбка Эдриана исчезла, и он протянул деньги обратно Джозие.
— Не круто, парни, совсем не круто.
— Я знаю, — Рави взъерошил свои волосы, не волнуясь о том, что разрушал аккуратную укладку. — И я напортачил с работой, так что он был прав, что разозлился на меня.
Можно было быть честным насчёт этого, хоть его более чем просто подташнивало, когда он говорил. Вот почему Рави язвил с Тристаном с самого начала. Он злился на себя из-за того, что облажался, не отвечал на телефон или не проверил почту.
— Чёрт. Я должен пойти за ним, да? — произнёс он, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Ага, — Эдриан по-прежнему выглядел обеспокоенным, на его лбу появились морщинки, а глаза бегали, будто он думал над тем, чтобы самому пойти за Тристаном. Рави ненавидел такое выражение лица своего друга, ненавидел знать, что подвёл его, испортил мнение Эдриана о себе. Он работал чертовски упорно, чтобы люди были о нём высокого мнения. Чёрт. Что за ерунда.
— Я всё исправлю, — сказал Рави с большей убеждённостью, чем чувствовал. — И, между тем, как насчёт того, что бы мы не распространялись об этом?
Он знал, что, по большему счёту, просьба бесполезная. Эдриан будет держать рот на замке, никаких проблем, но у Джозии не было фильтра между головой и ртом, и он обладал жуткой способностью выбалтывать худшие вещи в худший момент.
Рави направился к дверям, с кружащейся от раскаяния головой. Он из всех людей знал, каким ужасным может быть непреднамеренный каминг-аут (прим.ред.: процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному меньшинству), и он так убеждённо состоял в офисном лагере Тристан-просто-огромный-придурок, что до него не доходило, что он делает, пока не стало слишком поздно. И Тристан действительно вёл себя странно и нервно насчёт проблем ЛГБТК. Бедного закрытого парня, вероятно, всего перекручивало, и хотя это не оправдывало идиотского поведения, но далеко его не объясняло.
На улице у ресторана Тристана нигде не было видно. Рави искал старый "Вольво", который водил парень, но и его не обнаружил. Однако он заметил, что к его малышу пристроился эвакуатор.
— Эй! — крикнул Рави, подбегая к своему "Мини Куперу". Неоново-синий, с дерзкой белой крышей — это с лёгкостью можно было назвать его самой любимой покупкой. И теперь большой дородный парень пытался прицепить машину к своему отвратительному чёрному эвакуатору. — Что ты творишь? Это моя машина!
— Пятнадцатиминутная зона, — парень указал на знак, который, да, Рави должен был заметить раньше и не заметил, потому что у него было слишком мало времени. Затем парень запрыгнул в свой грузовик, и урод уехал вниз по улице, таща за собой малыша Рави.
— Чёрт.
Глядя на номер штрафной стоянки на знаке, Рави достал свой телефон. Там прошёл остаток его ночи.
Карма — стерва. Ну, да ладно. Не то, чтобы он умирал от желания вернуться на вечеринку, встретиться с любопытством Джозии и осуждением Эдриана. И, может быть, некоторое время порознь было именно тем, в чём нуждались он и Тристан, а Рави нужно было это время, чтобы выяснить, как поступить правильно.
***
Если спросить родителей Тристана, то он во многом был не очень хорош. Но, единственное, в чём парень был блистателен — это прозябание и скрытие. Чем он и занимался всю субботу, пока спал и пересматривал "Светлячка", поедая макароны с сыром прямо из кастрюли. На самом деле, Тристан стоял у плиты на своей маленькой Г-образной кухне, когда очень поздним субботним вечером зазвонил его телефон. В отличие от некоторых, он должен был быть мёртв, чтобы не ответить на звонок, даже с незнакомого номера. Мужчина быстро сглотнул и промокнул губы салфеткой, прежде чем ответил:
— Это Тристан.
— Тристан. Это Роберт Кристофер.
"Святые угодники. Роберт Кристофер звонит мне в одиннадцать часов субботнего вечера. Это не может быть хорошим знаком".
— Мистер Кристофер, сэр. Что я могу для вас сделать?
"О нет. Меня уволят?" Разговор о его стычке с Рави дошёл до начальника? Рави убедил мистера Кристофера уволить Тристана из-за подозрений в гомофобии? Или он облажался в каком-то другом огромном плане? Пульс стучал в его ушах.
— Что ж, сынок, боюсь, у меня есть к тебе огромная просьба, — голос основателя "Космического жителя" был заметно напряжён. Обычно мужчина звучал очень похоже на друзей-политиков матери Тристана — размеренный тон, всегда позитивный и оживлённый, но сегодня было похоже, будто он наступил на "Лего" и пытался говорить сквозь боль.