Это просто секс.
Но он не ощущался таковым, не сейчас и не с этим парнем. А, может, и никогда больше.
* * *
Рави осторожно вышел из него и рухнул рядом, предварительно позаботившись о презервативе. Он лениво погладил всё ещё тяжело вздымающуюся спину Тристана.
— Это было... интенсивно.
— Чересчур интенсивно? — Тристан приоткрыл один глаз, пристально вглядываясь в лицо парня.
— Ни в коем случае, детка. Ни в коем случае, — Рави наклонился и крепко поцеловал его.
— Хорошо, потому что Патрик...
— Никогда не упоминай его лежа в моей постели, — он рассмеялся. — Серьёзно.
— Серьёзно, мне просто тяжело делать это, не приплетая свои чувства.
— Ты должен чувствовать, детка. В этом весь смысл, — Рави, не переставая, массировал его мышцы спины.
— Просто... то, что ты тогда сказал, помогло... твои слова... — он замолчал, даже его шея буквально полыхала от смущения. — Забудь.
— Когда я говорил их, я именно это и имел ввиду. Мне кажется, что я люблю тебя. И для протокола — ты нравишься мне вне зависимости от того, пошёл бы ты со мной на это мероприятие или нет, выступил бы против своих родителей или нет, и мне неважно снизу ты во время секса или сверху. Я люблю тебя.
— Даже если иногда я веду себя как неврастеничный идиот?
— Да, но ты мой неврастеник и никогда не называй себя идиотом, хорошо?
— Ты, правда, хочешь быть со мной, даже если бы я поднялся на сцену со своей матерью?
— Она твоя мама, детка. Мне кажется, что раньше я не до конца осознавал это. Она твоя мать. И ты имеешь полное право на все эти противоречивые чувства по поводу неё и её компании. И с моей стороны было нечестно давить на тебя из-за этого. Так что да, я влюблён в тебя независимо от того, кто твои родители и какие у тебя с ними отношения.
— Я... я...
Рави терпеливо ждал, не пытаясь подгонять и даже не смея надеяться на то, что, возможно, последует дальше.
— Я, возможно, тоже люблю тебя, — произнёс он тихо.
— Да? — Рави посмотрел на Тристана и притянул его к себе для поцелуя.
— Да, и извини за те слова, о том, что ты всегда сбегаешь. Я наговорил много всего, на самом деле не имея этого в виду.
— Ты был прав, но я хочу быть другим ради тебя. Ты тот, из-за кого я хочу остаться. С кем хочу быть рядом. Хочу, чтобы мы всегда были вместе. Сделать так, чтобы у нас всё получилось.
Тристан погладил рукой его лицо, их губы по-прежнему были в нескольких сантиметрах друг от друга.
— И когда ты говоришь, что хочешь, чтобы у нас всё вышло, то имеешь в виду и работу, так ведь? Я действительно не хочу, чтобы кому-то из нас пришлось искать другую работу. Но я бы...
— Тебе и не потребуется. У нас всё получиться. И я не собираюсь думать о том, как неловко это будет, если, в конце концов, ничего не выйдет. Не тогда, когда всё настолько прекрасно. Я хочу... — он сглотнул, никогда не произнося подобного прежде. — Я хочу большего с тобой, Трис. Настоящих отношений.
— Я думаю, мы справимся, — Тристан чуть тронул его губы своим языком.
— Как думаешь, сможешь составить таблицу, чтобы это всё осуществить? — Рави рассмеялся, потому что альтернативой для высвобождения распирающих его эмоций могли быть только слёзы, а этого уж точно не произойдёт.
— Я могу попытаться, — и затем они поцеловались, и им ещё довольно долго было не до разговоров.
* * *
Позднее, точнее сказать, гораздо позднее, после душа, который плавно перетёк во второй раунд, и смены простыней, потому что на этом настоял Тристан, Рави лениво поглаживал его волосы, пока они смотрели телевизор, лёжа на его кровати. Они выбрали для просмотра новости, потому что ему хотелось увидеть будет ли сюжет о гала-вечере. И он не готов был заснуть, не готов к тому, чтобы этот день закончился.
Но, к сожалению, Трис не предвидел, какую историю покажут следующей.
— Ирэн Лили-Джонс сегодня объявила о том, что баллотируется в губернаторы, — произнёс ведущий новостей, и на экране появилась улыбчивая женщина с платиновыми волосами. Стоявшая на сцене, на которой Тристан должен был быть вместе с ней. Твою мать. Он потянулся за пультом, собираясь переключить канал, но парень перехватил его руку.
Диктор продолжал говорить о том, насколько её персона была обожаемой среди финансовых и социальных консерваторов, и показывать результаты некоторых опросов, которые, на удивление, были довольно высокими.
— Они не упомянули её семью, — сказал Тристан, когда сюжет закончился. — Это же хорошо, так ведь?
— Но не значит, что когда кампания стартует, они не попытаются что-нибудь откопать, но да, хорошо, если это заставляет тебя чувствовать себя спокойнее, — Рави попытался быть тактичным, но такт никогда не был его сильной стороной.
— Это... Это странно, да? Желать, чтобы она хорошо провела вечер и при этом не иметь ни малейшего желания присутствовать на нём? Хотеть, чтобы она была счастлива и при этом надеяться, что она не победит на этих выборах?
— В этом нет ничего странного, просто мы люди и нам это свойственно. Я тоже, не смотря на всё, что было, люблю свою семью. Я всё понимаю.
— Твоя сестра довольно милая. Однако мне жаль насчёт остальных. Жаль, что они не могут понять.
— Кстати, насчёт этого... — Рави потеребил край одеяла, проведя пальцами по любимому созвездию на нём. Боже, он действительно может сделать так? Поступить с ними так? К тому же, когда сейчас всё так ново и свежо? Но, с другой стороны, разве он может этого не сделать? — Мне нужно спросить тебя кое о чем, и я хочу, чтобы ты знал, что имеешь полное право ответить "нет", хорошо?
— Конечно, — Тристан погладил его по бицепсу.
— Авани уговорила меня пойти на её свадьбу, но я хочу взять тебя с собой. В качестве своей пары, — едва произнеся эти слова, Рави понял, что это шаг в правильном направлении, который Авани, наверняка, поддержит, тот, по поводу которого он так долго сомневался.
Так или иначе, в глубине души Рави знал, что в праве привести с собой пару, но, тем не менее, шаг был огромным и страшным, и...
— Да, — не колеблясь, ответил Трис.
— Постой, — Рави поднял руку. — Будет неловко. Мои мама и бабушка, возможно, не скажут тебе ни слова за все выходные. Чёрт, да они даже со мной могут не заговорить. И хоть Авани и говорила, что большая часть семьи стала гораздо более понимающей, чем мне кажется, я всё ещё не могу давать никаких гарантий, и, возможно, ты почувствуешь себя несчастным, а я уж точно буду чувствовать себя таковым... — "И я действительно не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии". Вот, что на самом деле скрывалось за всей его болтовней. Он не хотел, чтобы Тристан видел его таким уязвимым, не тем весёлым и общительным парнем, душой компании с кучей друзей, к которому Трис привык.
— Да, — он прижал палец к губам Рави. — Да, я пойду. И мне плевать, если это будет кошмарно. Тебе важно, чтобы мы туда пошли, значит, мы пойдём. И я люблю тебя за то, какой ты есть, а не за то, какая твоя семья, понимаешь?
— Мгм, — промямлил Рави с зажатым ртом, пока Тристан не убрал свой палец. — Я тоже люблю тебя. Люблю за то, что ты делаешь для меня...
— Я делаю для нас, — твердо ответил тот. — Потому что я не шутил, когда говорил, что хочу, чтобы мы были вместе и нравиться нам это или нет, наши семьи тоже являются частью этого. Вдвоём мы справимся с ними.
— Мне нравиться, как это звучит, — они снова поцеловались, и этот поцелуй был сладким, нежным и достаточно долгим, чтобы новости успели смениться ток-шоу, а затем и тишиной, когда Рави всё-таки сумел нащупать пульт.