— И твои друзья не типичные путешественники? — Рави был совершенно уверен, что знает ответ, но заставлять Тристана говорить дальше и не листать таблицы, было приятнее.
— Не-а, — Тристан почесал за ухом. — Я пошёл в Стэнфорд, как мои предки, но в основном просто фокусировался на учёбе. Никаких путешествий. И предки заплатили грузчикам за перевозку моего хлама из Стэнфорда в Санта-Монику, так что я никогда сам так и не ездил.
По шее Тристана разлился румянец и его рука задёргалась так же, как тогда, когда Рави спросил его о матери. Интересно. И так же как он сделал с напитком, мужчина испытывал странное желание облегчить участь Тристана.
— Что ж, Трис, мы нежно лишим тебя дорожной девственности. Почему бы тебе не найти нам какую-нибудь музыку? — Рави указал на свой телефон на сидении между ними, который уже подключил к вспомогательному порту стереосистемы машины.
— О, я уже составил несколько подкастов на своём телефоне. Новинки промышленности...
— Тристан, — застонал Рави. Это будет длинная поездка. — Ты ведь не хочешь, чтобы я заснул? Прямо сейчас я живу, ем, сплю и дышу игровой промышленностью. Мне не нужны никакие новинки. Мне нужна музыка.
— Ладно, — Тристан взял мобильник Рави так осторожно, словно гранату. — У тебя нет пароля на вход?
— Я его отключил, чтобы ты мог поиграть в штурмана.
Эти слова вызвали у Тристана лёгкую улыбку, и будь всё проклято, если Рави не хотелось делать больше псевдо вдумчивых вещей просто, чтобы заставить его усмехнуться.
В кабине грузовика было тихо, пока Тристан кликал что-то в телефоне Рави.
— Сойдёт любое отсюда?
— Любое, — Рави свернул туда, где трасса 405 переходила в I—5.
Возникла очередная долгая пауза, и кабину наполнили первые ноты саундтрека "Клуба Завтрак" — начало плейлиста величайшей классики восьмидесятых.
— Потрясающий выбор, — на этот раз Рави не подделывал энтузиазм, ему действительно нравились старые песни, классические хиты восьмидесятых и девяностых, а особенную любовь он питал к саундтрекам фильмов.
— Да? — Тристан одарил его такой неуверенной улыбкой, что у Рави внутри что-то покачнулось. Может быть, в конце концов, это путешествие не будет таким уж ужасным, и эта мысль, и вся ерунда с таянием-от-силы-улыбки-Тристана, вызывала у Рави большую нервозность, чем угроза дней скуки.
***
Тристан мог простить ужасно многое за любовь к музыке восьмидесятых, и у Рави был саундтрек почти к каждому фильму, который любила Мария, няня Тристана. Она разрешала ему исподтишка вместе с ней смотреть телевизор поздней ночью, когда он не мог заснуть.
Трис продолжал мычать в такт музыке, а затем ему пришлось остановить себя, чтобы не запеть.
— О, давай, подпевай, — Рави рассмеялся глубоким, насыщенным смехом, который согрел Тристана вплоть до кончиков пальцев ног. — Либо ты в этом действительно хорош, либо ужасен, и тогда я смогу порадоваться тому, что ты не во всём идеален.
— Я не идеален, — Тристан уж точно не чувствовал себя идеальным.
— Чувак. Брось. Я никогда не видел, чтобы ты был готов меньше, чем на двести процентов: ты всё утюжишь, у тебя есть система цветовых кодов, и ты убедил руководство, что будешь управлять всем офисом через шесть месяцев.
— Правда? — Тристан не знал, что Рави такого высокого мнения о нём. Он по большей части предполагал, что раздражает Рави. Молодой человек был ещё слишком занят, зашиваясь на работе, чтобы по-настоящему чувствовать себя уверенно.
— Правда. И я куплю тебе ещё один кофе, когда мы остановимся на заправке, если ты перестанешь шептать под песню. Эта хрень раздражает.
— Мы списываем все расходы на еду, — напомнил ему Тристан.
— Да, но я предлагаю сделать для тебя заказ, — Рави одарил его быстрой ухмылкой. Он точно раскусил Тристана.
— Не то, чтобы я смотрел все эти фильмы, — попытался объяснить Тристан.
— Я смотрел, — ещё одна ухмылка. — У меня две сестры, но я не стыжусь признать, что мне по душе эта музыка. Люблю её слушать, пока бегаю.
— Твои сёстры не помешаны на фильмах Болливуда?
Рави состроил гримасу.
— Богом клянусь, я хотел футболку с надписью из разряда "Не все индийцы". Моя мама любит Болливуд, но сёстры сходят с ума по стилю восьмидесятых и ситкомам девяностых.
— Прости.
Тристан не хотел вести себя невежественно, но, не считая мимолётного контакта в колледже, он действительно не знал никаких других американцев индийцев. Как раз в этот момент зазвучала тема "Грязных танцев", и, чувствуя себя плохо из-за стереотипов, Тристан позволил себе подпевать так же, как делал с Марией в её маленькой комнатке над гаражом. Ну и что, что он был ужасен. Может быть, ему удастся рассмешить Рави и вернуть часть неожиданной лёгкости между ними.
Рави стучал пальцами в такт по рулю и качал головой, пока песня заканчивалась.
— Абсолютный слух. Я должен был догадаться. Готов поспорить, ты состоял в одной из этих певческих групп в колледже, так ведь?
— О, ни за что! — Тристан вздрогнул. — Думаю, мои родители отозвали бы мой чек с оплатой за обучение, если бы я выразил желание петь на сцене.
— Знаешь, иногда разочаровать своих родителей — это единственный способ выяснить, кем тебе суждено быть. И у тебя отличный голос. У меня есть друзья в паре мужских гей-хоров. Я мог бы познакомить тебя с ними.
Конечно же, у Рави были поющие друзья. У этого парня были друзья, которые бегают, которые волонтёрствуют, которые ходят по клубам, он не испытывал недостатка в друзьях. Никто не был больше вовлечён в социальное общество геев Лос-Анджелеса, чем Рави. И предложить такое было мило с его стороны, даже если Тристан ни за что в мире не сможет поймать парня на слове. И если маленькая его часть испытала укол боли от желания пойти на это, что же, так же его часть выживала и, глядя на то, как другие выступают в хоре и Стэнфордских акапелла-клубах. Просто это было невозможно для таких, как он.
— Спасибо, но мне и так хорошо. Сейчас я очень занят работой.
Рави фыркнул.
— Тебе нужна жизнь помимо работы, очень нужна. Это из-за того, что я сказал, что они поют в гей-коллективах?
Ох, чёрт. Они действительно будут говорить об этом.
— Это не единственная причина, — увильнул он. — И кстати, ты разве не говорил, что нам скоро понадобится бензин?
Рави рассмеялся.
— Проклятье. Ты совсем не тактичен, когда не хочешь разговаривать. Мы по-прежнему движемся ползком. Я хочу подождать, пока дорога немного расчистится, прежде чем останавливаться. Но эта едва движущаяся пробка меня усыпит. Развлеки меня. Я по-прежнему чувствую себя плохо из-за того вечера.
— Не стоит, — Тристан действительно так думал. Чем меньше они говорили о пятнице, тем лучше.
— Нет, правда, я чувствую себя виноватым. Я не хотел насильно тебя раскрывать. Ты тогда впервые признался? — голос Рави был на удивление ласковым и заботливым, и Тристан это ненавидел.
— Нет.
— Твоя семья не знает? — тон Рави говорил, что он уже предполагал ответ.
Что ж, впервые мистер Интуиция ошибался, но Тристан не испытывал никакого удовольствия, отвечая ему.
— Они знают, — Рави открыл рот, будто собирался задать следующий вопрос, так что Тристан быстро добавил: — А твоя семья знает?
— Ага, — губы Рави сжались в тонкую линию, а глаза сощурились. — Эй, смотри. Мы снова движемся, и, кажется, я вижу знак автозаправки на следующем съезде.
Хм. Создавалось впечатление, что Тристан был не единственным, кто не хочет говорить о ситуации в своей семье.