Вместе с тем психопатологические склонности первого номера команды "Милитарм" вызывали у него омерзение. Сам он к жестким мерам прибегал лишь при вынужденной необходимости и для пользы дела. Его так готовили. Рейнджеру, чье призвание разведывательно-диверсионная деятельность, нельзя быть жестоким, и по возможности он должен гарантировать достойному противнику быструю, легкую и безболезненную смерть. Вероятно, поэтому в корпусе рейнджеров служило мало женщин, как правило, отличавшихся излишней безжалостностью и неоправданной жестокостью.
Даг Хампер и мысли не допускал о том, что в старину женщины были сплошь нежными, слабыми и ранимыми созданиями. Просто их такими хотели видеть сильные и великодушные мужчины, коим ужасно хотелось оберегать и защищать кого-то, как им казалось, менее полноценного, чем они. Вполне естественным рыцарственным желанием сильных духом и телом альфа-самцов не преминули воспользоваться слабосильные особи мужского пола, сотворившие миф о прекрасной беззащитной даме. Поскольку трубадурам и менестрелям тоже хотелось, чтобы кто-то вставал перед ними в позу подчинения. Тогда как лучшего объекта, чем женщины, для высокомерного преклонения перед выдуманной слабостью они сыскать не могли. Хитроумные и отнюдь не слабодушные древние женщины сами охотно подыгрывали глупым мужчинам. Ибо сказано было на заре времен: уничижение паче гордыни.
По мнению Дага Хампера, древним хитрецам обоих полов очень нравилось прикидываться слабаками, тишайшими и нижайшими созданиями, хитроумно усыпляя бдительность врага, дабы в подходящей момент обрушиться на него всей мощью, заодно отомстив за вынужденное унижение.
В этой связи магистр палеографии Даг Хампер считал традиционной военной хитростью демонстрацию фальшивой мягкотелости, когда в стародавних аудиовизуальных фабулах сильные положительные герои, почуяв запах крови и развороченных внутренностей, должны непременно показать слабость желудка при виде первого трупа. Что не мешает им в дальнейшем на протяжении всего сюжета направо и налево крушить врагов, устраивая разделку человеческого мяса по всем правилам кулинарного искусства режиссеров и сценаристов.
В свою очередь, доктор Редверт, тоже заинтересовавшийся данной проблемой древних людей, объяснял их рефлекторные позывы на тошноту при виде мертвых тел всего лишь присущим им пристрастием к натуральным продуктам. Следовательно, многим из них свежий труп недвусмысленно напоминал, чем они питаются несколько раз в день.
В то же время профессор Тео Сальса полагал, что нарочитая демонстрация фабульного рвотного рефлекса у пращуров изначальной Земли являла из себя традиционное ритуальное действо очищения желудка перед решительными сражениями. Выдвинутую им ритуальную гипотезу адепт-магистр палеографии Сальса доказывал тем, как во многих фабулах древние предпочитали ничего не есть накануне боя, объясняя собственное воздержание от пищи надуманным и суеверным опасением перед раной в область живота и возможным повреждением желудочно-кишечного тракта. Хампер отчасти с ним соглашался: действительно, ешь — не ешь, но проникающая инфекция останется прежней, вне зависимости от полного или пустого желудка. Однако на ритуально-первобытной версии происхождения древней очистительной процедуры профессор Сальса не настаивал, поскольку не исключал возможности того, что в стародавние эпохи кинематографический рвотный рефлекс представлял собой одно из проявлений духовной извращенности гуманистов, сотворивших целостный культ из человеческого тела и плотских утех суетного земного существования, каковой, подобно прочим гуманистическим доктринам имеет в основе пагубное идолопоклонство перед стайными животными инстинктами полового размножения и биологического самосохранения.
Религиозную антигуманистическую гипотезу учителя о происхождении тошнотворных сцен из древних фабул Даг Хампер однозначно отвергал с порога. А любые биологические запахи рационально использовал в разведывательно-диверсионной деятельности, уважительно относясь к древним военным хитростям. Ибо сказано было на заре времен: труп врага хорошо пахнет.