Один из велопланов клюнул носом и стал стремительно пикировать. Мак-Мэд хладнокровно выжидал, но одновременно с планером обе багги пошли на сближение, а их пассажиры принялись поливать бронепоезд огнем из двух автоматов и двустволки. Большая часть свинца пришлась, правда, в замыкающий состав бронированный вагон, который тут же принялся огрызаться пулеметным огнем, но и Мак-Мэд все никак не мог взять на мушку вражеского пилота: тот, не будь дураком, отстреливался как мог.
Изловчившись, Мак-Мэд вдруг чуть ли не по пояс высунулся из своего «гнезда» и навскидку выстрелил по одной из машинок. Угол стрельбы был неудобным, но пуля прошла достаточно близко, чтобы напугать пилота: тот нервно вильнул, колесо машинки въехало на насыпь, в стороны брызнул гравий... Багги взлетела в воздух, перевернулась и грохнулась колесами вверх, раскидав свой экипаж по степи. У пилота второй машины, видимо, сдали нервы, он довольно резко сбросил скорость, в результате чего моментально попал в зону обстрела пулемета.
Однако на воздушном фронте дела обстояли хуже. Велоплан теперь висел как раз в мертвой зоне пулеметной башенки, не давая Мак-Мэду высунуться из-за мешков. Наконец стрелок, плюнув, скатился через люк внутрь вагона и спустя минуту показался в ведущем на дрезину тамбуре:
— Эй, гребублины! — крикнул снайпер. — По моей команде притормозите маленько.
— Ни... Ни... Никаких тормозов! — выдохнул Ксенобайт, имея в виду, что оборудовать этим полезным устройством дрезину он, разумеется, забыл.
— Гребиблин! — тут же отозвался Банзай.
— Гребублин!
— Тогда поднажмите! — с олимпийским спокойствием пожал плечами Мак-Мэд. — Чтобы этот гад летучий вышел из мертвой зоны пулемета.
При слове «поднажмите» в глазах Ксенобайта мелькнула неземная тоска. Потом они снова остекленели, из ушей, кажется, тонкими струйками повалил пар...
Это была честная битва: рычаг и тонны веса против педалей. И «гребублины», как обозвал коллег Мак-Мэд, почти победили: поезд медленно, но неуклонно отвоевывал у велоплана сантиметр за сантиметром. Стрелок вскинул руку, будто бы салютуя этому благородному безумству... и дернул стоп-кран.
В общем-то, этого хватило. Визг заклинившихся колес резанул по ушам так, что на глаза навернулись слезы и заныли зубы. Что-то гулко влепилось в переднюю стенку броневагона, Банзая бросило на рычаг, Ксенобайт едва не вылетел с дрезины. Велоплан испуганно шарахнулся в одну сторону, в другую, хрустнул... и рухнул на рельсы метрах в десяти от дрезины. Мак-Мэд резко вернул стоп-кран в первоначальное состояние, высвобождая колеса. Ксенобайт с Банзаем, только-только созревшие для того, чтобы излить на него свой гнев, переглянулись.
— Гребиблин!
— Гребублин!
Дрезина стала быстро восстанавливать сброшенную скорость, не обратив внимание на пискнувшие под колесами обломки летательного аппарата.
***
Пока восстановившая скорость дрезина несется по рельсам, стоит, пожалуй, вкратце рассказать хронику последних событий, приведших ее экипаж к железнодорожному приключению, хотя пытливый читатель, думаю, уже в общих чертах представляет себе канву событий.
После уничтожения «Маркиза Бициллина», гордости клана «Карнаж», стало ясно, что теперь-то они уже точно не отстанут от незадачливых авиаторов. В тот же день на базу тестеров, авианосец «Ржавеющий», обрушился удар. На этот раз карнажевцы атаковали по-простому, без применения авиации. Нельзя сказать, чтобы они были потрясающе вооружены или оснащены тяжелой техникой, — просто их было много.
Впрочем, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы предугадать именно такое развитие событий. К моменту атаки планер был уже надежно спрятан на другом конце свалки: вокруг него возвели защитный каркас из труб, после чего попросту забросали мусором. Карнажевцы в пыль разорили несчастные останки авианосца, не пожалев ни взрывчатки, ни краски на похабные надписи с угрозами, оскорблениями в адрес Банзая и клятвами отомстить.
Банзай с негодованием отверг как предложения «наплевать и забыть», так и предложения чуть-чуть смухлевать, воспользовавшись привилегиями администраторов. А в таком случае положение компании оказывалось незавидным.
От мысли перегонять планер до Кизякумов своим ходом пришлось отказаться. И даже не потому, что карнажевцы наверняка пошлют ему навстречу несколько велоистребителей, а хотя бы потому, что на горючее в таком объеме не оставалось денег: последние сбережения Банзая и Ксенобайта ушли на покупку пулемета. Раздобыть грузовик было негде, если только не мухлевать с использованием админского аккаунта. Так родилась идея использования железной дороги.
Если говорить строго, Ксенобайт все-таки немного смухлевал: глубокой ночью, ближе к утру, он вошел в игру, убедившись с помощью базы данных, что на Кладбище Машин и Механизмов нет ни единого игрока. Перетащив на пару с Махмудом аэроплан к местной железнодорожной станции, где было вдоволь разбитых вагонов, программист взялся за сооружение транспортного средства.
Утром карнажевцы еще раз перерыли все окрестности «Ржавеющего»: Ксенобайт только злорадно ухмылялся, тайком наблюдая за ними через специальный сканер. Однако чем ближе дело подходило к вечеру, к времени соревнований, тем нервознее становилась атмосфера вокруг.
Неожиданно легко решилась вторая проблема: Мелисса весь день была какая-то рассеянная, а ближе к вечеру, поздравив «мальчиков» с праздником, схватила Внучку за косички и куда-то уволокла, сказав, что «у них еще есть маленькое дело на сегодня».
И вот наступил час «Ч». Банзай прекрасно понимал, что рано или поздно их обнаружат. Фактически все, на что он рассчитывал, — успешно погрузиться и стартовать с Кладбища Машин, а там уже вся ставка на скорость.
Теперь все, что оставалось тестерам, — это работать на опережение. Пехота и часть техники выбыла из гонки сразу же, но поднятая по тревоге авиация и легкие машинки прочно сидели на хвосте. Ксенобайту и Банзаю оставалось лишь налегать на рычаг дрезины: не зная подробной карты железной дороги, карнажевцы не могли применить самый действенный прием борьбы с дрезинами: перегородить перед ней железнодорожное полотно. Конечно, самое интересное ждало их на подъезде к конечной цели их путешествия, но пока дрезина продолжала свой сравнимый с полетом бег, оглашая степь перестуком колес и тоскливыми «Гребиблин!.. Гребублин!..»
23 февраля, 17:26 реального времени
Если говорить строго, локация, названная игроками «Кизякумы», отнюдь не подразумевала под собой именно пустыню. Скорее это была выжженная и полузанесенная песком степь, из которой то тут, то там торчали, точно сточенные зубы старого дракона, скалистые образования.
Что правда, то правда, эти самые песчаные наносы получились не особо удачно, что и привело к окончательному закреплению не очень лестного названия. Зато тут было раздолье для мотоциклов и легкой скоростной техники: было где разогнаться и было во что при случае вляпаться на полной скорости, чтобы запчасти разлетелись. Были тут и зараженные радиацией пятна, и занесенные песком руины, и еще несколько достопримечательностей, главной из которых с некоторых пор стал гордый Ыч-Кирдык (единственный на всю локацию) и расположенный возле него Ветробойный утес.
Для несущейся по рельсам дрезины степь вокруг обозначала что, с одной стороны, цель их путешествия близка. С другой — тут оставалась единственная ветка железной дороги, ведущая прямиком до Ыч-Кирдыка, и не устроить тут засады было бы уже просто глупостью.
Потеряв два летательных аппарата, карнажевцы, очевидно, решили, что атаки с воздуха обходятся им дороговато. Последний велоплан сошел с дистанции: он еще какое-то время висел высоко над дрезиной, потом его пилот, очевидно, выдохся и сдался: аппарат стал отставать, а потом и вовсе пропал с горизонта. Впрочем, вскоре навстречу дрезине вылетел другой аэроплан. Давать шанса сбить себя он не стал, но зорко наблюдал за тестерами. Впрочем, к тому времени деваться им было уже некуда...