– Наверно, она думает, что начать следует с простого.
Что же такое у него в голосе?
– Ты ей веришь, – говорит Кларк.
– Ну, не сов…
– Джулия заболела?
– Пока нет.
– «Пока нет», Кевин. Джулия не отходила от Джина с тех пор, как его вытащили. Будь у него зараза, наверняка бы подцепила. А Салико их сколько раз навещал? Один?
– Может, два.
– А Грейс? Я слышала, она постоянно там бывает. Она заболела?
– Она говорит, что принимает меры предос…
– Предосторожности! – фыркает Кларк. – Пощади мои уши! Что, на всем хребте у меня одной еще не отказали лобные доли? Не забыл, как в прошлом году Абра подцепил суперсиф? Чарли Гарсиа восемь месяцев не мог избавиться от аскариды в кишках, но я что-то не припомню, чтобы в этом обвиняли корпов. Кевин, люди болеют, даже здесь, внизу. Особенно здесь. Каждый второй из нас сгниет даже раньше, чем получит шанс отуземиться.
И опять что-то проглядывает за непрозрачным блеском линз на глазах Уолша. Что-то не слишком дружелюбное.
– Что еще? – вздыхает она.
– Это просто меры предосторожности. Не вижу, какой от них вред.
– Очень большой, если люди сделают выводы, не дожидаясь фактов.
На минуту Уолш замирает. Потом встает на ноги.
– Грейс как раз и пытается получить факты, – говорит он, шлепая босыми ногами через отсек. – А поспешные выводы делаешь ты.
«Ух ты, Кевви! – дивится Кларк. – Никак, у тебя хребет появился?»
Он подхватывает со стула гидрокожу. Сморщенная черная синтетика обнимает его как любовница.
– За перепихон спасибо, – говорит он. – Мне пора.
Шаблон
Лабина она застает зависшим над его сигнальным резервуаром. Трубки, оптоволоконный кабель и прочие детали – почти все уже неисправные, останки давно разобранных систем – лентой обвивают экватор большого бака. Сейчас течения слишком ленивы, чтобы вызвать свечение камня и аппаратуры, и свет дает только налобный фонарь Лабина.
– Абра сказал, что ты здесь, – жужжит Кларк.
– Подержи панель, а?
Она берет у него маленький прибор.
– Я хотела с тобой поговорить.
– О чем? – Кажется, все его внимание отдано янтарному пузырьку полимера на одной из проводящих трубок.
Кларк смещается так, чтобы оказаться в его поле зрения.
– Ходят идиотские слухи. Грейс внушает людям, будто Джерри подсадила Джину какую-то заразу.
Вокодер Лабина тикает, механически передавая его «м-м-м».
– У нее насчет корпов давно фитиль в заднице, но никто ее всерьез не принимает. По крайней мере, не принимал…
– Вот оно что… – Лабин постукивает по клапану.
– Что?
– Трещина в резиновой прокладке вокруг термостата. Оттого и замыкания.
– Кен, послушай меня!
Он смотрит на нее, ждет.
– Что-то меняется. Грейс никогда так далеко не заходила, ты же знаешь.
– Я с ней никогда лбами не сталкивался, – жужжит Лабин.
– Она всегда была одна против всего мира. Но эта зараза, которую подцепил Джин, все переменила. Ее стали слушать. Это опасно.
– Для корпов.
– Для всех нас. Не ты ли меня предупреждал, на что способны корпы, если станут действовать дружно? Не ты ли сказал, что…
«…возможно, придется действовать на упреждение…»
Желудок у Кларк куда-то проваливается.
– Кен, – медленно жужжит она, – ты же понимаешь, что Грейс просто чокнутая, нет?
Он не торопится с ответом. Кларк надоедает ждать.
– Ну правда, ты бы ее только послушал. Для нее война как будто и не кончалась. Стоит кому-то чихнуть, она уже ищет биологическое оружие.
Силуэт Лабина за фонарем чуть сдвигается: кажется, он пожал плечами.
– Есть несколько любопытных совпадений, – говорит он. – Джин попадает в «Атлантиду» с тяжелым ранением. Джерри оперирует его в медотсеке, за которым мы не можем вести полноценного наблюдения, и помещает в карантин.
– Карантин – это из-за Бетагемота, – напоминает Кларк.
– Как ты сама не раз отмечала, к Бетагемоту мы все иммунны. Удивляюсь, как это ты не усомнилась в ее оправданиях. – Видя, что Кларк молчит, он продолжает: – Джина отпускают с «побочной инфекцией», которая не распознается нашим оборудованием и пока не поддается лечению.
– Но ты же там был, Кен. Джерри не хотела выпускать Джина из карантина. За это Дейл ее и исколошматил. Изоляция нулевого пациента – не самый дальновидный вариант, если тебе надо распространить чуму.
– Полагаю, – жужжит в ответ Лабин, – на это Грейс скажет: они предвидели, что мы все равно его вытащим, и устроили представление, как раз и рассчитывая, что кто-нибудь потом за них вступится.