ПОСЛЕДНЯЯ ЗИМА
Февраль 1824 года выдался на редкость снежным, холодным, температура в отдельные дни достигала —28,5° по Реомюру. Невский проспект замело, и дворники не успевали убирать снег, хотя и старались. Среди простого люда служить дворником в Петербурге считалось очень почётно.
Карету Бетанкура зимой, как и все, поставили на полозья, и ему казалось, когда он ехал по заснеженной столице Российской империи, что цивилизация опустилась на более низкий уровень. Люди забыли, что они когда-то придумали колесо. Мужики же ездили только на санях. Неожиданно для себя Бетанкур решил рассчитать, какую энергию каждая лошадь экономит зимой, проезжая одно и то же расстояние и таща не колёсный экипаж, а санный. Но потом он об этом быстро забыл.
С января 1824 года Александр I чувствовал себя очень скверно. Осенью прошлого года вместе с братьями, великими князьями Константином и Николаем, он присутствовал на смотре польской армии и литовского корпуса в городе Брест-Литовске. 19 сентября, на манёврах, во время проезда русского императора по фронту польской кавалерии, один полковник по приказанию Александра I подъехал к нему верхом. Получив распоряжение, офицер развернул лошадь, чтобы встать в строй, но в этот момент животное подковой задней ноги лягнуло императора, восседающего на вороном жеребце, в правую голень. Удар был достаточно сильный, и многие офицеры это видели, но Государь сделал вид, что ничего не произошло. Польский полковник даже не был наказан.
Однако к вечеру ушибленное место так распухло, что личному лекарю императора шотландскому медику Якову Васильевичу Виллие для осмотра ноги пришлось разрезать сапог Государя. (Это был тот самый врач, удостоверивший, что император Павел I скончался от апоплексического удара, а затем ставший основоположником военного медицинского образования в России). Несколько ночей подряд, несмотря на постоянные примочки, император не мог спать. Перемещаться в карете пришлось держа ногу в горизонтальном положении. Через неделю боли затихли, но к январю возобновились. Доктору Виллие пришлось констатировать, что Государь заболел горячкой с сильным рожистым воспалением левой ноги.
Из кризисного состояния Александр I вышел только 1 февраля и уже 4-го подписал указ, подсунутый ему Аракчеевым, — об увольнении Августина де Бетанкура с поста инспектора Института Корпуса инженеров путей сообщения.
А 8 февраля состоялось бракосочетание великого князя Михаила Павловича с принцессой Фредерикой Шарлоттой Марией Вюртембергской, получившей имя великой княгини Елены Павловны. Присутствовать на свадьбе Александр I не мог, так как не имел сил ходить. Но он наблюдал за ней, сидя в кресле в дверях кабинета, за занавесом.
ПАНТЕЛЕЙМОНОВСКИЙ МОСТ
После выздоровления Государь решил отправиться в открытом экипаже на прогулку по Петербургу и осмотреть Цепной мост через Фонтанку, построенный по проекту инженера Вильгельма Треттера и ученика Бетанкура Василия Александровича ХриАвгустиановича, выпускника Института Корпуса инженеров путей сообщения 1821 года. После Пантелеймоновского цепного моста (его металлическая конструкция была собрана всего за восемнадцать дней — рекордный срок для того времени) Василий Христианович примет участие в создании Египетского — через Фонтанку, Львиного и Банковского — через Екатерининский канал и некоторых других.
Увиденным возле Летнего сада новым мостом император остался весьма доволен и приказал открыть его, даже не поставив об этом в известность Бетанкура, всё ещё являющегося председателем Комитета для строений и гидравлических работ. Такое поведение Государя, конечно, было оскорбительным для испанского инженера, и Августин Августович очень болезненно переживал. Многие его недруги, зная взрывной характер канарца, ожидали, что генерал-лейтенант подаст в отставку, но этого не произошло. Бетанкуру отступать было некуда: комитет оставался, по сути, единственным источником существования для его семьи.
Некоторые полагали, что, занимая такие видные посты в Российской империи, он, например, как доктор Виллие, сколотил миллионное состояние, но это было не так. Позднее, в 1842 году, его сын в одном из писем родственникам на Канарские острова напишет: «Отец умер, не накопив никакого капитала, он всегда жил только на жалованье».
ЗВЁЗДНЫЙ ЧАС АРАКЧЕЕВА