– Ты не виновата, – сказал Киборг.
Они сидели в комнате Бэтгерл, и она снова и снова проверяла компьютерный код. Киборг принес ей сэндвичи, поскольку обед она пропустила. Принесли их и Бамблби, Чудо-Женщина и Хокгерл, явившиеся прямиком из столовой.
– Кошмар! – вопила Харли, носясь по стенам Бункера летучей мыши. – Надо мной потешаются! Говорят, что виновата я, а дело в тебе. Хуже уже некуда. О нет! – Харли взглянула на Бэтгерл. – Хуже уже стало!
Бэтгерл застыла.
Лоис Лейн докладывала в своем видеоблоге:
– Очевидно, что «Харлибум», испорченная версия «Харлиграммы», запускает определенную последовательность команд и создает копии харлиграмм. Когда-то безобидные харлиграммы удваиваются, и похоже, что они намерены захватить Интернет. Можно ли их остановить? – спросила она, глядя в камеру.
Бэтгерл поняла, что обращаются к ней.
– Все нормально, – приобняла ее Супергерл.
Бэтгерл отстранилась:
– Ничего не нормально. В каком-то смысле это моя вина!
– Не твоя, – возразил Киборг.
– Что-то разладилось, – сказала Супергерл, пытаясь ее успокоить. – Ты же не нарочно.
– Послушай, – ответила Бэтгерл. – Ответственность на мне. Это я втянула нас в передрягу, мне и вытаскивать.
– Правильно, – встряла Харли. – Это все она виновата.
– Ну, харлиграмм-то захотелось тебе, – напомнила ей Супергерл.
– Хватит! – услышала Бэтгерл собственный голос. – Супергерл, позволь мне, пожалуйста, самой отвечать за мои ошибки. Ко всем относится, дайте мне разобраться.
Супергерл кивнула и молча вышла.
Бэтгерл была слишком занята прочесыванием Интернета, чтобы заметить отсутствие лучшей подруги, а Харли с Киборгом тоже ушли. Внезапно кое-что привлекло ее внимание.
Бэтгерл ахнула. Ее словно ударили в живот. Появлялись новые блоги и выпуски новостей с вопросами насчет харлиграмм-харлибумов. Было несколько недоказанных теорий. Господствовала одна: в городе орудует новый преступник – гений, создавший вирус.
Звали этого гения Бэтгерл.
Часть третья
Глава 25
– Барбара?
Отец удивился ее вечернему приезду в будний день.
– Я торопилась и забыла ключ. – Барбара маялась на крыльце, рядом стояли сумки. – Можно войти?
– Да, конечно! – Комиссар Гордон посторонился.
– Думаю, ты знаешь, почему я здесь, – сказала она. В доме слабо пахло луком и чесноком.
– Подозрения есть, – ответил отец. – Я как раз готовил ужин. Садись и рассказывай, в чем дело.
– Папа... – И тут она всхлипнула. – Я... я... не знаю...
Он обнял ее:
– Все в порядке, Бэбс. Теперь ты дома.
О, как она соскучилась по папиным объятиям! До чего здорово!
За ужином Бэтгерл большей частью молчала, ковыряя бифштекс. Есть не очень хотелось.
– Мне казалось, я делаю доброе дело, создавая харлиграммы, – призналась она. – По крайней мере, забавное. Но все пошло наперекосяк. И не только в школе, вирус перекинулся на Метрополис и дальше. Все обвиняют меня, и самое ужасное в том, что я действительно засорила Интернет.
– Барбара, – заговорил отец.
Она подобралась в ожидании нагоняя. И уж сейчас-то она этот нагоняй заслужила. Вот-вот отец скажет, что ей не стоило поступать в Школу супергероев.
– Да? – произнесла она смиренно.
– Хочешь, я приготовлю мой знаменитый попкорн с ореховым маслом и пеканом? Твой любимый?
Бэтгерл позволила себе улыбнуться – впервые за последние дни.
– Это будет классно, пап, – ответила она и добавила: – Ничего, если я вернусь домой?
Не ходить в школу было странно, но приятно. Бэтгерл понимала, что рано или поздно вернется либо в Готэм, либо к супергероям, но пока была довольна тем, что дни напролет валялась в пижаме и смотрела телевизор, оставляя работу подсознанию. Она и не подозревала о существовании целого канала, посвященного зверятам (его обожала Бэтти). А на другом с утра до ночи крутили сериал о чокнутом домоседе-папаше и его еще более ненормальных детках – Ларри, Мэри и Перри. Да еще был музыкальный канал с бесконечными роликами ее любимой группы «Берде оф прэй», название которой в переводе означало «хищные птицы».
Бэтгерл обнаружила у себя пропасть свободного времени. Сперва это ее беспокоило, но свобода позволяла осмыслить ситуацию. Ответ скрывался где-то в глубине сознания. Нужно было лишь дождаться, чтобы он выбрался на поверхность.
Пока же она радовалась, что отец не ругал ее: дескать, я тебе говорил. Он вел себя так, будто вообще ничего не случилось.