Люциус пояснил, что при любой подозрительной попытке подключения — например, если будет введен неверный код — система среагирует моментально и в считаные секунды удаленно отключит пытающийся авторизироваться компьютер.
Брюс кивнул.
— Благодарю, — произнес он, — я с нетерпением жду возможности увидеть все, на что способна твоя команда.
Люциус приподнял одну бровь.
— Наши дроны пока еще не готовы патрулировать улицы Готэма, хотя нам уже удалось предложить наше улучшенное защитное снаряжение Метрополису. Они собираются сделать большой заказ.
Проект превентивных оборонных механизмов. В этом интересы Люциуса и Брюса совпадали — технологии шифрования, которые обезопасят банки Готэма так же надежно, как они защищали счета самого Уэйна, дроны, которые будут патрулировать улицы города. Любые технологии, призванные защищать людей.
— Отлично. Этому городу не помешает дополнительная защита, — шепотом произнес он, — и наш проект этому поспособствует… Я в этом не сомневаюсь.
Краешком глаза Брюс заметил, что в репортаже снова замелькали кадры стоящего с поднятыми руками Ночного бродяги. Он покончил жизнь самоубийством в тюрьме — перерезал себе вены тайком пронесенным лезвием за день до того, как детективы пришли к нему на допрос. Полиция до сих пор не могла понять, что делали Бродяги внутри того здания, а теперь, со смертью единственного подозреваемого, следователи лишились своей важнейшей зацепки.
Брюс внимательно изучил изображение преступника на экране, пытаясь осознать тот факт, что этот человек, которого он видел живым всего две недели назад, уже мертв. От этой мысли желудок скрутило в узел. Должно быть, этот парень был невообразимо предан своему боссу, кем бы тот ни был. Или до смерти его боялся.
Люциус указал на экран телевизора:
— Пока по улицам разъезжают Ночные бродяги, есть вероятность, что это случится раньше, а не позже.
Воцарилась тишина, на обоих неожиданно накатили воспоминания о погибших родителях Брюса. Наконец, Люциус поднялся на ноги, подошел к юноше и положил ладонь ему на плечо.
— Крепись, Брюс, — мягко сказал он.
Брюс помнил этот взгляд со времени своего первого посещения «УйэнТех» вместе с отцом. В тот раз Люциус, тогда еще многообещающий стажер, рассказывал Томасу Уэйну о тех проектах, над которыми он трудился. Брюс улыбнулся наставнику.
— Прости за все эти неприятности, Люциус.
Мужчина снова похлопал его по плечу.
— Когда-нибудь я расскажу тебе обо всех неприятностях, в которые я вляпался в твоем возрасте.
На этом он попрощался и вышел из комнаты.
Телефон Брюса тренькнул. Юноша взглянул на экран и увидел новое сообщение в общем чате с Харви и Дайан.
Харви: Эй, ну что, каков официальный приговор?
Брюс: А каким он мог быть? Виновен, конечно же.
Харви: Сожалею, дружище. К чему тебя приговорили?
Брюс: Домашний арест на пять недель и общественные работы.
Харви: Нееееет.
Дайан: Это же половина лета! А скоро итоговые экзамены и выпускной! Они не сказали, где тебе придется отрабатывать?
Брюс: Еще нет.
Харви ничего не ответил, но Дайан прислала серию печальных смайликов. «Давайте встретимся, — предложила она, — и отпразднуем, что ты смог пережить эту заварушку, не сломав себе шею. Мы уже изрядно запоздали с твоим праздничным ужином». Пауза. «С тобой же все будет хорошо, правда?»
Брюс улыбнулся.
«Спасибо», — ответил он.
Только он начал обдумывать, сколько еще ему придется оставаться в этой комнате, как вошли два офицера полиции. Один из них жестом пригласил Брюса проследовать за ними.
— Вы свободны, — произнес полицейский, — мы отвезем вас домой. Там вас встретит ваш опекун вместе с детективом Драккон.
— Детективом Драккон? — Уточнил Брюс на ходу.
— Она обсуждает ваш приговор с мистером Пенниуортом. — Полицейский был явно не заинтересован в продолжении разговора, оставив Уэйна гадать, кто такая детектив Драккон.
Полчаса спустя они остановились перед изящными позолоченными воротами усадьбы Уэйнов. Главный вход в поместье окружали четыре колонны, к тяжелым двухстворчатым дверям вела каменная лестница. Слева и справа на стенах усадьбы вздымались трехэтажные башенки. По обеим сторонам вымощенной камнем дорожки, ведущей от ворот к лестнице, возвышались железные фонари. Поскольку была еще середина дня, лампы не горели.
Рядом с воротами Брюс заметил голубую машину, на борту которой жирными белыми буквами была выведена надпись «Департамент полиции Готэма». Возле водительской дверцы стоял Альфред, рядом с ним расположилась женщина в легкой шелковой рубашке, контрастирующей с ее темной кожей, и пальто песочного цвета, аккуратно накинутого на плечи. Заметив подъезжающую машину, спутница Альфреда выпрямилась и уставилась на Брюса.