— Я вам не мистер, — вздрогнув, ответил мужчина и прибавил шагу.
Он не знал, куда спешит, но оставаться возле этого отброса общества ему хотелось меньше всего.
Улыбка сползла с лица нищего, уступая место совсем другому выражению: он глядел теперь зло и жестко. Под неопрятной одеждой вздулись бугры мускулов.
— Ну почему? Всего один доллар! — теперь в голосе прозвучала угроза.
Мужчина скрипнул зубами. Не по душе ему была такая наглость…
— Ты что, глухой? — голос «нищего» прозвучал резко и зло.
Женщина растерянно остановилась, в округлившихся глазах ее застыл страх.
Оборванец ухмылялся ей прямо в лицо.
Неужели всего лишь на другой стороне улицы остались витрины и пешеходы? Откуда взялась в центре города такая жуткая фигура?
От оборванца веяло чем-то почти нереальным.
Ступив на этот тротуар, приезжие словно перешли в другое измерение.
Ночной Готэм — особый Готэм. Скучно-деловитый и посредственный днем, к ночи он превращался в город преступников. Или — Преступности. Именно так — с заглавной буквы. И потому этот якобы нищий, а в реальности человек несколько иной профессии, был сейчас одним из городских хозяев.
Женщина не успела даже завизжать, когда возле ее мужа выросла еще одна фигура.
— Эй, дамочка, — нищий смотрел теперь на полосатую сумку, — выбирай доллар нам — или нож?
Она приоткрыла рот. Испуг помешал ей даже закричать.
Второй человек шагнул вслед за ее мужем. Рука с ножом отчетливо мелькнула на фоне пальто.
— Вот тебе!
Нож легко вошел в тело.
Тут она закричала. Отчаянно, громко — и все же неслышно ни для кого, кроме нападавших.
Если кто-то кричит, сдуру вляпавшись в историю — это его личное дело. Зачем рисковать из-за какого-то дурака или дуры приличным горожанам?
Умный человек не появится в этом месте в это время. А дураки… Так им и надо!..
— Не ори! — грозно зашипел налетчик.
Впрочем, крик ему удалось остановить совсем не словами…
Да, что ни говори — не любит город Готэм приезжих!
В Готэме было мало промышленности, не слишком много людей, зато много небоскребов. Город, собственно, и состоял из небольшой их кучки. И уж наверняка ни в каком другом городе не найти было таких мрачных и неприветливых крыш.
В самом деле, где еще можно было встретить крыши, похожие на подворотни?
Масса хлама, кучи грязи и причудливо изогнутых труб, из которых целыми днями валил пар, покосившиеся кирпичные стены пентхаузов и прочих вспомогательных «капризов архитектора» — все это создавало совершенно особый, ни с чем не сравнимый колорит. Ах, простите, сравнимый: с худшими из подворотен.
Именно в таком местечке сидели сейчас те самые «уличные охотники».
Рассеянный свет слабо освещал небритые щеки.
Грязные, корявые руки торопливо рылись в одной из сумок. Щурились маленькие глазки — разумеется, городские власти не позаботились установить для налетчиков какой-нибудь приличный фонарь. Ну ладно — внизу, на рабочем месте — там свет был только помехой, но здесь город мог бы проявить большую заботу о самой привилегированной части своего населения…
Пар из соседней трубы вонял прачечной.
На одном из грабителей была вполне приличная шляпа. Второй был одет в подобие военного костюма или нечто, напоминающее его благодаря цвету хаки.
Наконец корявые пальцы извлекли на свет нечто любопытное.
Если на свете существует презрительная зависть — именно этим чувством проникнуты последовавшие вслед за находкой слова.
— Ты смотри… Карточка «Американ Экспресс», — пробормотал грабитель, и, прищурившись, прочитал: — «Никогда не выходи из дому без нее»…
«Живут же люди!» — было написано на его физиономии.
Его коллега только поморщился. Не нравилась ему сегодня почему-то эта крыша и даже этот пахнущий прачечной пар.
Они были охотниками, пока деньги находились у «бобров», а ножи — в их карманах. Заполучив деньги, оба автоматически превращались в потенциальную добычу для каких-нибудь более могучих охотников. И если они гуляли неподалеку, то наверняка по крышам, там, где обычно делит добычу «мелкота».
Что ни говори, а предчувствиям лучше верить…
— Джон, пошли отсюда, — испуганно вглядываясь в клубы пара пробурчал Шляпа.
— Но почему? — удивился Джон. Под стать цвету костюма его натура была грубоватой.
— Не нравится мне здесь, — снова тревожно огляделся Шляпа, его руки слегка дрожали.
Ну как не испугаться, когда даже спина чувствует на себе чей-то недобрый взгляд?
И этот пар не фоне далекого дверного проема — не к добру он… Ох, не к добру! Как узнать, кто скрывается в его клубах?