«И все же это ужасно — ненормальный человек, старающийся протащить в реальную жизнь свои бредовые фантазии… Какого черта я вообще думаю о нем столько времени?»
«И все же…»
Звонок Нокса послужил для нее почти избавлением.
— Алло, Нокс? — крикнула она в трубку.
«Она ждала моего звонка!» — довольно улыбнулся журналист. Это сразу приободрило его.
— Да.
— Что случилось?
Голос Вики звучал встревоженно. Так во всяком случае показалось журналисту.
На самом деле это было лишь отголоском ее внутренних терзаний.
— Ничего… Я просто хотел узнать — будешь ли ты присутствовать на… этом мероприятии. Я имею в виду Джокера с его деньгами.
— Не знаю… — Вики вздохнула.
Ей хотелось непременно увидеть Бэтмена во время боя с Джокером, и в то же время она боялась это увидеть.
— Так мы подъедем позже, когда шоу подойдет к концу? Вдруг Бэтмен-таки появится? Неужели ты не хочешь сделать наконец свой коронный снимок?
— Нет, — тихо прошептала Вики.
Теперь она была бы рада заставить всех забыть о его существовании, но было уже поздно.
— Что? Не слышу! — прокричал в трубку Нокс.
— Ничего, — отрезала Вики. — Я сейчас выхожу. Боюсь, что позже нам просто не удастся подъехать.
— Я заеду за тобой? — поинтересовался он.
— Не надо. Ты откуда звонишь?
— Из редакции.
— Жди. Я скоро буду.
Резким движением Вики повесила трубку. После такого обещания она уже не могла отступать.
Когда платформа с летающим шаром появилась над улицей, протолкаться к центру проезжей части смог бы только суперсилач.
Пожалуй, Готэм никогда не видел такого скопления народа. Люди стояли, плотно прижавшись друг к другу спинами и боками, тысячи лиц были задраны кверху, чтобы не упустить долгожданный момент.
Как только передний край платформы с желтыми цифрами показался из-за угла, по улице прокатился гул восторженных криков.
Вики остановила свой автомобиль чуть подальше от основной толпы. Она и не стремилась подъехать ближе: все равно платформа, по-видимому, пройдет через всю улицу.
Кроме того, ее интересовало не начало представления, а финал.
Если, конечно, Бэтмен согласился принять вызов.
«Ну что я за идиотка? — сокрушалась Вики. — Угораздило же меня влюбиться в ненормального… Я просто не могу себе представить, какой будет у нас дальнейшая жизнь. Если она вообще будет. Лучше бы он остался для меня тем Брюсом, которого я выдумала сама для себя. Может быть, я снова потеряю голову при виде его, забуду все, но вряд ли этого хватит надолго. К сожалению, я слишком нормальна — он убедил меня в этом…»
Она решительно распахнула дверцу автомобиля и вышла.
Первое, что бросилось ей в глаза — улица под ногами казалась удивительно грязной.
А в начале проспекта уже начиналось действо.
«Что, ничтожества, собрались подбирать дармовые денежки? — взирал сверху Джокер. — Ну, ничего, радуйтесь… Я посмеюсь над вами позже!»
Рядом ухмылялся Боб. Не все в действиях хозяина казалось ему логичным, но производить на других убийственный эффект нравилось ему все больше. С чем можно сравнить радостное ощущение полной власти над чужой жизнью? Боб не мог ответить на этот вопрос.
И все же денег, предназначаемых для представления, ему было жаль.
«Можно было бы обойтись и меньшей суммой, — рассуждал он. — Это для телевидения хорошо — двадцать миллионов. Но кто будет считать их на самом деле? Не удастся ли сунуть несколько бумажек в карман?»
Идея была заманчивой, но, с другой стороны, он не знал, как к этому отнесется Джокер. Иногда его гнев бывал страшен, и наказание за какой-нибудь пустяк могло принять самые жуткие и чудовищные формы. Пока он благоволил к Бобу, но уж кто-кто, а Боб знал цену привязанностям Джокера. Сегодня — любовь, а завтра?
Нет, судьбу лучше не искушать…
А толпа внизу бесновалась.
Взлетали в воздух шляпы.
Сыпались из окон редкие цветы.
Стены домов дрожали от приветственных воплей.
— Магнитофон, — шепнул Джокер Бобу, и тот быстро вытащил из-под креплений воздушного шара здоровенный аппарат. Это было последним штрихом в подготовке.
— Включай!
Звуки биг-бита затопили улицу. Джек лично долго подбирал ее: однообразный ритм действовал на слушателей отупляюще.
Некоторое время он пританцовывал, потом начал подпевать, кривляясь на все лады.
Он твердо знал: как бы плохо он ни пел, за обещанные деньги толпа будет ему аплодировать.
«Глупцы, идиоты, ничтожества!» — вставлял он в текст, заботясь лишь о том, чтобы эти слова не были слишком разборчивы.